Грызу небо зубами (Операция в Мали)
Шрифт:
– Не смейтесь, я говорю серьезно.
– С чего вы взяли, что оно последнее? Ведь мы заключили контракт на год.
– Вы не продержитесь. Вообще-то вы знаете, что у вас в вертолете спрятана бомба?
– Знаю.
– А вы не подумали, что чья-нибудь рука возьмет и коварно нажмет кнопку.
– Это вы намекаете на генерала?
– Не знаю. Но я сама была ошарашена, когда узнала об этом. У вас же полно врагов и если будет нужно..., победы вам не видать.
– Это мы посмотрим. Лучше скажите мне, Эли, кто такой майор Траски?
– Вы даже этого не знаете?
– Нет.
–
– А вы неплохо осведомлены.
– Конечно, я же репортер. Вы так держитесь, будто сделаны из железа, неужели вам на все это наплевать?
– Нет, конечно. Я вам даже откроюсь, я побаиваюсь майора Траски , побаиваюсь, что кто-то действительно нажмет на кнопку, и мы взлетим на воздух, но с другой стороны, я накопил столько злобы на эту несправедливость, что готов небо грызть зубами, даже раненым достать до глотки противника.
– Вы там, в Мали, тоже грызли небо?
– Грыз.
– Вам тоже много досталось?
– Досталось. Если вам рассказать, как меня один генерал избил, да так что я еле шевелил руками и ногами, а потом отправил в воздух на встречу со смертью, было бы чему удивляться.
– Расскажите об этом, Николай.
– Сейчас не время, как-нибудь потом.
В это время раздались шлепки тапок. На лесенке появился зевающий Мамонтов.
– Николай, кто там? Эли? Я думал, что после выходки Мэри тебя не увижу.
– Привет, Виктор. Вот пришла поговорить о вашем завтрашнем полете.
– Напиши о нас что-нибудь хорошее. Мы ведь не едим детей, не насилуем женщин, а просто взяты в плен и теперь прибываем в рабстве.
– Напишу, Виктор. Ладно, ребята, я вам симпатизирую, удачи в небе.
Она поцеловала меня в щеку и пошла к двери.
Утром приехали в ангар с вертолетами пораньше. Иона уныло докладывает:
– Командир, машина заправлена, пушки и пулеметы заряжены, имитаторы проверены, а с миной я не справился.
– Неужели совсем нет выхода?
– Командир, я не минер. Я технарь, изучил все ее провода, разобрался в предназначении каждого агрегата, но вот какой провод резать и нужно ли резать не знаю.
– Черт, что же делать?
– Не знаю. Кроме этого, могу сообщить тебе еще одну неприятную вещь. Кроме меня контроль над машиной ведут американцы.
– Как так?
– За моей работой следят. Сержант и еще двое все время крутятся вокруг нас. Они проверяют состояние бомбы тоже.
– Здесь пять вертолетов, в каждом заложена мина?
– В четырех, пятый с дефектом двигателя, я его собираюсь использовать для запчастей.
– Слушай, а нельзя...
– Я тебя понял, командир. Сумей сбить этого гада, может, пока все отвлекутся, я что-нибудь придумаю.
Вертолет выкатили из ангара. Мамонтов материт оружейников, которые поленились снять густую смазку с лент, сержант с кем-то лается по телефону, суетится вся команда обслуживания, только я почему-то думаю о другом, мне вспоминается сад светлячков, Дези в ореоле сияния. Где же ты теперь? Надо послать письмо в Калифорнийский университет пресловутой Ольге Томсон, может она пришлет весточку...
– Эй, - меня трясет за плечо сержант, - объявлена пятиминутная готовность. Полезайте в машину.
– Мамонт, пора.
Машина зависла в метрах ста от земли. Справа видны длинные ряды трибун, набитые народом, слева полигон. В воздухе еще два вертолета с телевизионщиками, они высоко над нами.
– Маг, один, - слышу в наушниках, - начали.
– Прошу наводку.
– Траски перед тобой, метрах в пятистах.
Теперь я увидел вдали приближающуюся жирную точку.
– Мамонт, уходим.
– Валяй, командир.
Разогнался и повернул влево. Траски погнался за мной.
Имитаторы с легкими хлопками выскакивают за хвостом и под брюхом. Чтобы сбить прицел, мотаю машину непонятными зигзагами. Пока я несся к каньону, Траски пустил все же две управляемые ракеты, одна поймалась на имитатор. Вертолет тогда здорово тряхнуло, и где-то стукнул по борту осколок. Вторая проскочила мимо и ушла куда-то вперед. Вот и долгожданный провал, сразу же рухнул в его глубину, почти до ручейка. Американец, поливая меня из пулемета, храбро бросился за мной. В каньоне можно только повторять изгибы тесных стенок. Я, как сумасшедший, на полной скорости несусь по этим нескончаемым поворотам, чуть не соскребая винтом породу со стенок каньона. Траски не рискнул, сбавил скорость, продолжая поливать из пулеметов, и опять выпустил ракету. Она взорвалась где-то на стене каньона, не успев вписаться в радиус поворота. Каньон начинает расширяться, я вспоминаю карту и, пользуясь отставанием противника, круто свернув направо, взмыл вверх. Здесь горы, мы с тобой Траски здесь и потягаемся. Рванул между двумя холмами, потом заскочил за гряду и, свернув за хребет, прижался к отвалу, застыв на месте.
– Мамонт, встреть его.
Траски не понял где мы, проскочил мимо меня, подставив борт, и по вибрации я понял, что Мамонтов дал залп из пушек и пулеметов. По-моему, мы задели вертолет американца, он отвернул влево и полетел в сторону долины. Теперь мы стали догоняющими. У Траски упала скорость, и он мотает свою машину, мешая прицеливанию, а Мамонтов все же пытается ее расстрелять. И вдруг американец задымил.
– Командир, мы попали.
– Мамонт, не расслабляйся.
Траски неожиданно начинает разворачиваться.
– Мамонт, не давай ему развернуться, бей...
Я понимаю, встретив нас лицом к лицо, этот гад будет иметь огневое преимущество. Вижу, как очереди нашего пулемета оставляют вмятины по борту противника и вдруг - вспышка, это снаряд пробил дыру у него броне. Машину Траски замотало, но она все же встала на боевой курс, ее стволы и ракеты грозно уставились на нас. Высоты нет совсем, я помню, как в Мали мы пропахали брюхо вертолету, отклонившемуся от лобовой атаки. Мамонтов тоже понял всю грозившую опасность и, по-моему, прожигает весь боезапас. Вдруг полыхнуло ярким светом, огненный шар разбух на месте американского вертолета. Я даже на секунду ослеп, но машинально сумел сместить ручку управления вправо. Когда пришел в себя, то слева увидел горящие остатки вертолета Траски, медленно падающие на землю. Выше нас два вертолета телевизионщиков снимали всю трагедию.