Гукюн
Шрифт:
Юна возвращают в большой зал, где она полчаса сидит в углу в центре внимания всех омег. Ни одного доброго, участливого или хотя бы безразличного взгляда. На нее смотрят не только с неприкрытой ненавистью, в нее будто стрелами её высылают, и будь девушка чуть слабее духом, то уже бы, забившись в угол от такой несправедливости, разрыдалась. Но Юна стойко выносит все взгляды, выдёргивает из себя эти стрелы и, обмакнув их кончики в яд злости, отправляет обратно. Юна думала, что его враг – это Гуук, но именно здесь она чувствует себя в стане врага.
Через полчаса за ней приходит прислуга, и, петляя по коридорам и лестницам, девушка в сопровождении Риала и Биби останавливается на пороге огромной спальни. Риал толкает ее в спину, но Юна удерживает равновесие, с места не двигается и только со второго толчка буквально влетает в комнату. Первое, что замечает
– Почему не красный? – хмуро смотрит на Риала альфа.
– Мой господин, я подумал…
– В следующий раз не думай. Одевай ее в красный. Это ее цвет, – перебивает его Гуук.
– Да, господин, – учтиво опускает взгляд Риал.
– Иди ко мне, – хлопает по бедру Гуук, смотря на Юну.
Девушка с места не двигается.
– Ну же, чертёнок, иди ко мне, – голодным взглядом рассматривает ее Гуук, чувствует, как сводит конечности от желания сорвать с нее эти тряпки и насладиться красивым телом, которое с той ночи забыть не может. – В постели мне свою дикость покажешь, даже оседлать разрешу. Будь хорошей девочкой.
– Я тебе не собака, – медленно, с паузой после каждого слова выговаривает Юна.
– Простите, господин, она неуправляема, дайте мне пару дней, я пока пришлю к вам ваших любимых, – встревает явно сильно нервничающий Риал.
– Умолкни, – бросает ему альфа и вновь обращается к девушке: – Если ты не подойдёшь ко мне, Риалу придётся очень плохо, он ведь за тебя отвечает.
Юна с трудом выдерживает его тяжелый взгляд, который буквально придавливает ее к полу, но свой не прячет.
– Я не собака, чтобы выполнять твои приказы.
– Я прикажу отрубить ему голову.
– Дай мне меч, и я сама это сделаю, – зло смотрит на него Юна.
Зверь в Гууке от слов омеги в экстазе бьётся. Сколько бы альфа ни пытался припомнить, такого он точно не встречал. Были те, кто его сразу принять отказывались, но они бы сломались ещё на том моменте, когда Гуук приказал своим воинам с ними поиграться. Эта не то чтобы держится, ее сила будто с каждым днём только растёт, а стены, которые она вокруг себя выстраивает, дополнительными слоями обкладываются. Гуук и восхищается, и в то же время из последних сил держится, чтобы тараном не пойти, в пыль и прах эту ее с трудом, но пока что сдерживаемую оборону не разнести. Эта девушка просто не понимает до конца, с кем связалась, или Гуук к ней недостаточно строг был. Но так ведь интереснее, так слаще, она неосознанно момент оттягивает, Гуука до предела доводит. Она сама же потом настрадается, своей же крови и плоти лишится, потому что Гуук до своего дорвётся, и тогда его ничто не остановит. Он сожрёт ее идеальное тело, вместе с костями проглотит, ещё и оближется.
– Сколько ты мне служишь? – поворачивается к Риалу альфа и, встав на ноги, направляется к нему.
– Почти четыре года, господин, – кланяется бледный мужчина, взглядом испепеляя Юну.
– Думаю, Биби уже готов тебя заменить, – отпивает вина Гуук и, поставив кубок на столик в углу, кивает охраннику. Юна не успевает опомниться, как Риал, придерживая хлещущую из горла кровь, забрызгивая ею ковёр, валится на пол у ее ног.
– Вот что бывает, когда ты не хочешь меня слушаться, – останавливается напротив девушки альфа и впивается взглядом в ее лицо, ожидая эмоций, которыми питается. Гуук запах страха чувствует, в воздухе ощущает, но не видит. Юна стоит перед ним прямо, глаза в глаза смотрит, как бы альфа проявление страха уловить не пытался, она его глубже зарывает, не ломается. – Ну же, – хрипло, уже вплотную, пальцы невесомо щеки касаются, губы с губ чужое дыхание срывают. – Опустись на колени, будь послушной.
– Я тебе не собака, – еле губами двигая, отвечает Юна, опускает взгляд на двигающуюся под ее ноги лужу крови и сжимает руками подол рубашки.
– Биби, отдай ее Бао, пусть назначит убирать конюшни и двор, кормит сухарями и водой. Не будет работать, чтобы не кормили, будет самовольничать – наказывали. Только чтобы не убивали. Всё понятно? – перешагнув через истекающий кровью труп, идёт обратно к постели Гуук. – И пришлите слуг, пусть
Юна выходит из спальни, впервые идёт сама, без помощи слуг, молча двигается за Биби с уставившимся в его лопатки взглядом. Она не меняет шага, не роняет ни слова, не слышит, что у нее спрашивает Биби, она продолжает идти, уцепившись глазами в узор на халате мужчины, боясь, что если его потеряет, то замертво свалится. Когда они минуют центральный коридор, Юна внезапно прислоняется к стене и, скомкав на груди рубашку, еле слышно просит Биби дать ей пару минут. Она шумно вдыхает, но вместо кислорода чувствует только запах сырости, смешанный с запахом арома-масел. Юна задыхается, тонет в красном, обволакивающим ее с ног до головы, пытается выплюнуть эти сгустки чужой крови, в лёгкие забившиеся и весь кислород вытеснившие, но безуспешно. Она сгибается от тяжести картины так и стоящей перед глазами, ни на секунду не может забыть мёртвые глаза лежащего у ее ног мужчины.
Осознание, что Гуук не угрожал и убил человека и что Юна в этом тоже виновата, в нее не умещается. Юна и так, сколько могла, в себе все последние события утрамбовывала, каждое зарывала, вырваться не позволяла. До этого момента. Убийство Риала вырывается наружу полузадушенным воем, и слёзы крупными каплями падают на дрожащие ладони, разъедая их чуть ли не до мяса. Юне век в купальне просидеть, от чужой крови, ее забрызгавшей, не отмыться, потому что в каждой капле она видит отражение себя. Она пережила столько смертей в Мирасе и нечеловеческую боль, но она размазана по полу из-за смерти пусть даже и не совсем хорошего, но человека. Его смерть на руках Юны. Она обнимает колени, всхлипывает, всё ещё пытаясь надышаться, но парализованные лёгкие не только забиты ненавистным запахом костра, они горят изнутри, и Юне кажется, с каждым выдохом из нее чёрный и густой дым прёт, который перед глазами в буквы складывается, а в ушах, им вторя, протяжное «Гуук» разносится.
Биби стоит, прислонившись к противоположной стене, и терпеливо следит за приступом.
– Жизнь в стенах дворца скоротечна, жизнь за его пределами ещё короче. Хочешь жить, учись слушаться. Ты очень хочешь, просто сама этого пока не осознаёшь, – разрывает давящую тишину, в которой слышны только отчаянные попытки девушки сделать вдох, Биби.
Первый раз Мин Юна убила в возрасте семнадцати лет.
Глава 5. Черное и черное
Два дня после ночи, которую Хосров хранит в самых потаённых уголках памяти, он Ани не видит. Это было ожидаемо, учитывая раны омеги и время, которое требуется на реабилитацию. За эти дни три раза в спальне Хосрова меняли постельное бельё и саму комнату убирали, но до сих пор, входя туда, он чувствует его запах и не вызывает других омег, не желая его перебивать. На третий день Гуук поручает Арслану и Хосрову сделать обход, навестить свои владения, а сам отправляется в один из крупных городов империи, откуда ему доносят новости о недовольствах. Главным в Иблисе остаётся помощник альфы и управляющий пехотой в войнах – Винх. Стоит господам покинуть Идэн, как дворец превращается в личное царство любимого омеги Дьявола – Рина.
Рину девятнадцать лет, и он достался Гууку во время набегов на северные земли. Омега рано понял, что необыкновенно красив, и научился умело пользоваться своей красотой. У Рина нежная, как шёлк, кожа, белокурые волосы, красивые черты лица, а главное, большие, смотрящие прямо в душу глаза цвета неба. Когда пала крепость отца омеги, то он сам вышел к воину, облачившись в свой самый лучший наряд, и получил за одну ночь с Дьяволом не только помилование для себя – семью Гуук, как и всех правителей захваченных городов, казнил – но и стал его фаворитом. Рин всегда знает, чего хочет, пусть время и обстоятельства периодически корректируют, порой даже отменяют его планы, но он придумывает новые и никогда не сдаётся. Сейчас Рин хочет успеть первым родить Гууку наследника. Первый ребёнок будет главным претендентом на трон альфы, обеспечит Рину безбедное и безопасное существование и вытащит его, наконец-то, из гарема, превратив в официальную пару Дьявола. Только Гуук ребёнка заводить не спешит, более того, Рин не может рисковать и понести без его на то разрешения, ведь альфа может ребёнка не принять, а омегу за вольность наказать. Рин по этому поводу сильно не переживает, предпочитает свою энергию на конкретные действия расходовать. Он долгими ночами, когда они, выдохшиеся после утех, лежат в постели, медленными шажками подводит Гуука к необходимости успеть завести наследника.