Гусар на крыше
Шрифт:
— Действуйте только наверняка, — тихо сказал Анджело. — Если сможете бежать одна, бегите. Я им тут задам работку. Спрячьте ваши пистолеты.
— Я уже спрятала, но только один. Они слишком большие.
Чтобы освободить проход, одну телегу отодвинули, и они покинули этот импровизированный редут вместе со своим эскортом.
Анджело в окружении четырех драгунов ехал впереди. Когда маленький отряд перешел на рысь, Анджело затрепетал от радости при виде скачущих рядом с ним мундиров. Они мчались по равнине, покрытой чахлыми полями, где чернели неубранные хлеба. Но утро было радостным, с неба лились потоки золотистого света, и стук лошадиных копыт на дороге не мог заглушить голоса тысяч жаворонков. Этот мирный щебет, эти солдаты, эти широкие, залитые светом просторы, цокот копыт, к которому Анджело всегда прислушивался, прежде чем отдать приказ, — все приводило его в восторг.
Дюпюи крикнул, что они едут слишком быстро.
— Ну-ну, голубчик, — пробормотал он сквозь свои белые льняные усы, — со мной у тебя эти штуки не пройдут. А вы, — добавил он, обращаясь к солдатам, — вы что, не видите, что этот тип запросто заткнет вас за пояс. Вы только гляньте, как он сидит на своей лошадке. Еще минута, и он поведет вас в атаку. Кой черт послал мне таких олухов!
Тем временем дорога привела их к подножию холма. Они перешли на шаг и стали подниматься по совершенно голой желтой равнине, на которой лишь изредка попадались уже облетевшие тополя, такие белые, что они растворялись в солнечном свете, превращаясь просто в пучки искр. Со всех сторон вдоль горизонта бежали горные хребты, сверкавшие всеми цветами радуги на фоне светлого неба.
В воздухе кружилось множество бабочек, что очень удивило Анджело. Вдоль дороги росли васильки и желтые цветы с медовым запахом, от которых скисает молоко. Тучи маленьких синих бабочек, которые обычно встречаются только у воды, порхали над цветами. А рядом с ними кружились желтые, черно — красные, белые с красными крапинками и огромные, как воробьи, с крыльями, напоминающими листья ясеня. То, что Анджело сначала принял за волны утреннего тумана, оказалось плотной тучей бабочек, порхавших низко над землей.
Он воспользовался этим, чтобы поравняться с молодой женщиной, ехавшей в нескольких шагах позади него, и обратить ее внимание на это явление, а заодно и выяснить ее намерения. Он, конечно, не думал, что ей придет в голову спасаться бегством на этой гладкой равнине, где ее так легко преследовать или просто подстрелить, как зайца.
Она вела себя очень хорошо и даже завязала разговор со своими стражами, которые были уже не прочь и полюбезничать.
— Вас удивляет эта пакость, — сказал Дюпюи, — а это еще цветочки. Этих тварей тут не меньше, чем мух. Они просто сжирают человека, как тот ни хорохорится. Я бы вам посоветовал ни в коем случае не ложиться на траву. Они вас облепят с головы до ног и даже в рот набьются. А больше всего эти проклятые дряни любят глаза, ну как и прочие твари. Хотел бы я знать, что в глазах такого лакомого, что зверье до них так охоче.
Наконец за поворотом они увидели перекресток нескольких дорог, отделявших их от Вомеля, и сам городок. Он венчал вершину высокого желтого холма. С этой стороны его окружала крепостная стена из серого камня, без бойниц. Никаких следов растительности не было ни на холме, ни за крепостной стеной. Над ней поднималась огромная квадратная зубчатая башня, а рядом с ней — две узкие и тоже зубчатые башни.
Бабочек становилось все больше. Они плотным ковром висели над дорогой, порхали между ног лошадей. От мерцания ярких красок болели глаза и кружилась голова. Вскоре к бабочкам присоединились целые рои синих мух и ос. От их густого жужжания, несмотря на утренний час, клонило в сон.
Стены Вомеля были окружены глубокими рвами, через которые маленький отряд перешел по земляной насыпи. Мухи и бабочки вились над этими канавами в таком количестве, что в лучах солнца они казались трепещущим пламенем огромного костра. Приглядевшись, Анджело заметил, что они кружились над кучей платьев, курток, простыней, перин, одеял, подушек, матрасов и соломенных тюфяков, выброшенных за крепостные стены.
Из единственных открытых ворот города вырывалось его зловонное дыхание. Кавалькада с шумом двинулась по мостовой, но улица осталась пустынной. Все дома были наглухо закрыты, а кое-где ставни были забиты досками.
Они проехали по узкой улице, пересекли площадь, на которую выходили широкие лестницы, попали в зловонные переулки, обогнули фонтан на перекрестке, куда выходили старинные, очень аристократические дома, и вступили на ведущую вверх сводчатую галерею.
Сквозь редкие отверстия, проделанные в стенах этого крытого перехода, Анджело видел, что они поднимаются над крышами этого каменного городка (даже крыши домов были сделаны из плоских камней); здесь не было деревьев, из труб не шел дым, и лишь цокот копыт по мостовой нарушал тишину.
Они выехали на широкую, ослепительно белую эспланаду перед порталом укрепленного замка. Это была та самая квадратная башня, которую они видели издали. С эспланады перед ними открылись зыбкие очертания гор, окружавших город.
— Здесь у вас будет много свежего воздуха, — сказал Дюпюи.
Все спешились. Внутренний двор, где они находились, поражал своей удручающей наготой.
Анджело наконец смог подойти к молодой женщине и шепнуть ей: «Терпение, я не сплю. Мы здесь долго не останемся».
Дверь за ними закрылась; их окружали тридцатиметровые стены с окнами только под самым карнизом.
— Ну, вы просто душки, — сказал Дюпюи. — Другие скандалят, или плачут, или предлагают деньги (которые я беру) на выпивку. Кстати, если вы угостите винцом этих славных солдат, у которых такая собачья должность, они будут лучше к вам относиться.
— У меня нет ни малейшей нужды в чьем бы то ни было хорошем отношении, — сказал Анджело. — Мы без сопротивления последовали за вами. А теперь потрудитесь объяснить, что все это значит. Я жду.
— Э, любезнейший, вы все еще ждете? Так вот, сорок дней, если все будет в порядке. И ни минутой меньше. Выход здесь.
Сержант открыл им низкую дверь, провел по темному коридору и постучал в окошко.
— Двое, капитан, — сказал он.
— Сунь их к монахиням, вместе с остальными, — ответил голос.
— По одному, направо.
Они свернули в другой коридор, такой же длинный, но освещенный зарешеченными окнами. Под окнами был двор в виде террасы, окруженной низенькой стеной, а за ней снова виднелись каменные крыши пустынного городка.