Гусариум (сборник)
Шрифт:
Попаданец вырвал пистолет и отшвырнул в сторону. В бок резко кольнуло – агент ударил штыком. Иван схватил противника за запястье, не давая стали полностью войти в тело.
– Умри уже, – прорычал агент.
Пальцы дернули с пояса чёрный шарик; с криком охранник вбил его в глаз врагу. Противник заорал и попятился. Дезинтегрирующая бомба активировалась, чёрный шар окутал голову агента, исчезнув через миг вместе с головой. Фонтан крови ударил вверх, обезглавленное тело рухнуло к ногам Ивана.
– Ого, как точно снесло ядром, – присвистнул кто-то из солдат. – Не повезло.
– Пётр Иванович ранен! – пронеслось по рядам.
Багратиона
– Хотят добить одним ударом, – смекнул кто-то рядом с Иваном. – Раненых в тыл!
Кто мог поспешили назад, к оставленным ранее позициям.
– В каре! – По полю разнеслись приказы офицеров.
Пехота быстро строилась в квадраты, щерящиеся во все стороны штыками. Едва кирасиры достаточно приблизились, солдаты начали водить штыками из стороны в сторону; пугающие блестящие стальные волны предстали перед лошадьми.
«Конец кирасирам», – подумал Иван, отступая к редутам.
Град снарядов ударил по полю, разрывая вражеские полки. Громыхало с возвышенности на севере, почти полностью скрытой в облаках дыма.
– Батарея Раевского, туда сейчас стащили почти всю нашу артиллерию. Последняя переломная точка, – пробормотал Иван.
Запах пороха обжигает лёгкие, глаза слезятся, ничего не слышно, кроме грохота пушек. Изнемогающий от ран и усталости, охранник привалился к зарядному ящику.
Рядом остановился солдат. Скинув с плеча сумку, он аккуратно положил ее перед собой. Ткань сползла с блестящего цилиндра, ладонь коснулась сенсорной панели. Загорелся красный огонёк, раздался женский механический голос:
– Дезинтегрирующая бомба будет активирована через десять секунд, девять…
Иван неотрывно глядел на здоровенный цилиндр, способный уничтожить все атомы в радиусе двух километров, сожрав как пехоту, так и артиллерию.
– Это француз! – крикнул Иван.
– Adieu, – довольно сказал агент, дёрнувшись назад.
В голову прилетел топор.
– Поганец, – прорычал метнувший оружие артиллерист.
Иван быстро схватил цилиндр, потащил его к пушке. Оттолкнув нёсших ядро, засунул бомбу в дуло.
– Огонь! – заорал он, упав перед пушкой на землю.
Канонир без лишних вопросов ударил палительной свечой по запалу.
Полупудовый единорог вздрогнул, выплюнув из ствола дезинтегрирующую бомбу.
– Три, два, один… – докладывал затихающий женский голос.
Вспышка чёрного шара зарделась вдали, быстро расширяясь, сжирала полки французов. Оглохший от выстрела Иван невольно пополз назад.
Шар быстро увеличивался, приближаясь к батарее Раевского. Коснувшись насыпанной земли, отхватил кусок. Не встречая сопротивления, оттяпал дуло пушки, опасно приблизился к ногам Ивана.
Дезинтегрирующий шар исчез так же неожиданно, как и появился. Осталась лишь гладкая воронка. И больше ничего.
Иван, облегчённо выдохнув, привалился спиной к пушке.
Ольга Дорофеева. Свой путь
День выдался на удивление теплым. Спешившись, Надежда осмотрелась. Купаться в пруду посреди усадьбы, с неприятелем, рыщущим за рекой, с разъездами, снующими от колокольни до Горок, – это было сумасбродно и неосторожно, но она опять перетрудила больную ногу и весь день терзалась то от жара, то от озноба.
1
В тексте использованы цитаты из автобиографических записок Н. А. Дуровой «Кавалерист-девица».
Надежда расстегнула колет, сняла, положила на траву. Теперь – сапоги. Право дело, это не обувь, а кандалы какие-то. Ушибленная лодыжка горела и пульсировала под пальцами. Сдерживаясь, чтобы не застонать, девушка опустила багровую ступню в прохладную воду. Главное – не засиживаться, у неё не больше десяти минут, обмыться – и опять в седло. Краем глаза Надежда заметила в воде какое-то движение. Рыба? Нет, что-то большое. И блестит! Светится огромное, зеленоватое под толщей стоячей воды. Господи, неужто зеркало?
Покачнувшись и потеряв равновесие, Надя упала на траву. Блестящая плоскость медленно поднималась вертикально из воды, приближалась… и накрыла её темнотой, как крышкой.
Отважна, честна, пассионарна. Человеколюбива, отзывчива. Беззаветно предана России и императору Александру лично.
Импульсивна, переоценивает гуманитарные цели, способна нарушить приказ, если он покажется ей недостаточно верным.
Выполнение миссии: невозможно.
Конечно, если залезть на церковь…
Но это уж совсем беспредел. Ничего, два дня можно обойтись и без Интернета. Катя вздохнула и, постучав для порядка пальцем по тачпаду, спрятала айфон во внутренний карман куртки. Надо же, как солнце припекает! Прямо жара. Захотелось уйти с открытой поляны куда-нибудь в тенек, к деревьям. Можно было, конечно, вернуться на веранду, но не сидеть же постоянно рядом с родителями. К тому же ей хотелось самостоятельно осмотреться, чтобы потом невзначай блеснуть новыми познаниями. Как мамуля обычно говорит, сияя: «Ах, вы представляете, вот эта маленькая, изящная беседка посреди… трам-пам-пам, тру-ля-ля». Так и Катя будет: «Ах, эта заросшая аллея из вековых лип!.. трам-пам-пам».
Кстати, а два ряда толстых старых деревьев – случайно не аллея? Хмыкнув, девушка решительно направилась в сторону от мини-отеля, в глубину бывшей усадьбы Бородино. Радуясь безлюдью и летнему солнцу, земля здесь густо заросла травами и неброскими безымянными цветами, оставив от бывшего променада только узкую тропинку. Через несколько минут Катя вышла на покрытый муравой склон.
– А это, похоже, пруд? – удивилась она. – Надо же! Да, нам про него регистраторша легенду рассказывала.
Чтобы спуститься к воде, ей пришлось свернуть влево, к кустам. Зато там обнаружился небольшой укромный пляжик.