Гусарские страсти эпохи застоя
Шрифт:
Вернувшись в квартиру с полигона Ромашкин сделал чрезвычайно неприятное для себя открытие: соседи по квартире умудрились за трое суток сожрать все присланные родителями продукты. Продовольственная диверсия грозила финансовой катастрофой. Кроме того, дети постоянно лазили по его комнате, брали без спросу вещи, что-то все время пачкали или разбивали. Дальше так жить было нельзя.
Никита посетовал Шмеру на эту "прожорливую саранчу", на что Мишка рассудительно молвил: - Пропадешь с ними, сопьешься. Надо квартирку менять.
– А как? Куда в общагу? А вещи?
– воскликнул Ромашкин.
– Нет в общагу не надо, есть вариант получше!
– Чего ж не понять, хоть два литра, лишь бы от этой голодной орды перебраться подальше!
– Правильное решение! А если ты в Афган действительно уедешь, я в мансарде останусь жить. Давно мечтал о хате! Женщину ведь привести некуда. В прошлом году из Кинешмы приехала к бойцу сестра. Она аж пищала, так хотела! Девка в самом соку, груди величиной как дыни, задница - во (Шмер широко развел руки, показывая ширину обхвата и, закрыл глаза, вдобавок облизнувшись при воспоминаниях). А где пошалить? В общаге, на своей койке я поселил ее брата, в увольнение отпустил на три дня, он там и дрыхнул. А девицей пришлось поделиться с Шкребусом, у него жена как раз к мамаше уехала и квартира пустовала. А на кой черт мне бы он сдался! Потеет сильно толстяк, и слюнявый очень! Каждый раз после него "крановщицу" полотенцем протирал, не люблю потных.
– Почему крановщицу?
– Потому что на башенном кране работает. У них в Ивановской области с мужиками дефицит, бабы на всех должностях. Одна польза от Ребуса - мотоцикл. За водкой круглые сутки мотаться можно. Мы в воскресенье после пикника втроем возвращались, заехали на рынок арбузов набрали, мотоцикл вихляется, оттого что водитель еже живой, так набрался! Ребус- Глобус за штурвалом, крановщица в него вцепилась, а я на железный багажник китель подстелил и одной рукой за "дыни" девицы ухватился, а другой авоську с арбузами держу. Мотоцикл у остановки поворачивал и сильно вильнул, меня арбузы вправо потянули, я повалился, Глобус руль не выправил, и мы дружно рухнули. Я и девка ржем, мотоцикл ревет, колеса крутятся в воздухе, а Шкребус матерится. Вот потеха! А на остановке толпа женщин, маршрутку ждут, в том числе и жены командира полка и комбата. Все над нами смеются, а командирша возмущается распоясавшимися молодыми офицерами. Доложила мужу, тот нам позднее, таких навалял...
– Еще бы!
– рассмеялся Никита - И чем дело кончилось? Девицу домой, вас на гауптвахту?
– Если бы. Нам по выговору, а ее мы за сестру Шкребуса выдали, у него ведь обитали. Крановщица нам обоим уже надоела, деньги кончились, протрезвели, видим, ничего в ней хорошего нет, а ивановская хочет продолжения утех. Вошла во вкус. Дома не с кем, а тут двое! К Шкребусу жена должна вот-вот вернуться, еле выставили подругу эту в Россию, три раза отъезд откладывала.
– Так ты хочешь вновь призвать в гости крановщицу, теперь ко мне в квартиру?
– подозрительно посмотрел на приятеля Никита.
– Упаси Бог! Другие варианты найдем! Не переживай, все будет хорошо! Пойдем пробивать жилье!
Квартирка оказалась без удобств, с водопроводом на улице, с печным отоплением, без газа. Забор, огораживающий дворик повалился в одном месте внутрь, в другом к проулку, сам двор страшно запущен. Мусор
Внутри домика за входной дверью, просторная веранда, маленькая кухня с печью на половину помещения, прихожая с лестницей на второй этаж и две одинаковых комнаты одна над другой, в каждой по узенькому окошку. На втором этаже, над кухней чуланчик без окна, так называемая "тещина комната". Красота! Живи и радуйся свободе! Соседей двое. У одних квартира такая же, у других - половина дома. Там жил комбат соседнего пехотного полка. Ну и пусть себе живет, лишь бы нам не мешал....
Шмер, таки сумел навязаться в квартиранты (настойчиво напомнил несколько раз, кто помог с жильем), к тому же привел с собой ординарца, молодого солдата Кулешова. Курсант был рад до безобразия, варить каши и супы веселее, чем бегать по тактическому полю и маршировать на плацу. Так и зажили втроем.
После сдачи проверки офицеры роты настояли на вливании в коллектив. Ритуал не хитрый, купить много спиртного и закуски, собрать всех вместе и напоить. Одновременно с Никитой пришлось и Шмеру обмывать новое звание "старший лейтенант". Съездили в город, набрали зелени, овощей, водки, много банок с рыбными консервами, накрыли стол в подвале, в каптерке и приступили к делу. Обоим водкой наполнили по большой солдатской кружке, бросили туда звездочки (Мишке три, а Никите две), и под бодрые выкрики выпили содержимое. Ромашкин почувствовал, что сейчас умрет, ибо закусить ему подсунули перчину. Съеденный затем соленый помидор не помог. От водки и перца сперло дыхание, казалось желудок загорелся. Офицеры громко смеялись, подшучивали, подбадривали.
Ротный, выпив быстро четыре рюмки, совершенно осоловел, взгляд его потерял осмысленность, речь утратила стройность. Посидев полчаса, и выпив еще чуть, Витька внезапно вскочил и, расстегивая брюки, направился к шкафу с шинелями. Не прицельно пущенная струя, обрызгала стену, а офицеры, быстро оправившиеся от первого шока, от этой выходки Недумающего, вытолкали, матерясь ротного за дверь. Обратно к столу он не возвратился.
Никита, через некоторое время, почувствовав, что на сегодня ему достаточно, тихо не прощаясь, ушел домой. Но следом за ним примчался посыльный и срочно вызвал в штаб полка. Теряясь в догадках, Ромашкин отправился на аудиенцию к Бердымурадову. В кабинете замполита, сидел солдат - киргиз, из второго взвода, с перевязанной свежими бинтами головой, и пытался написать по-русски объяснительную.
– Вот, полюбуйтесь, что у вас в роте творится!
– воскликнул Бердымурадов.
– Мордобой! И кто это вытворяет? Командир роты! Палкой ударил, по голове! Он что идиот? Солдат выйди...
Когда боец вышел из кабинета замполит продолжил возмущаться:
– Откуда его откопали? Недумающего, этого?
– Неслышащего, товарищ подполковник, - поправил Никита начальника, стараясь не дышать на него водочным перегаром.
– Какая разница, Непомнящий, Невидящий.... Он вбежал в казарму и помочился на тумбочку дневального! Этот солдат, дневальный, пытался что - то сказать, а ротный ваш, баз его шваброй по затылку! Он нормален?