Гусарские страсти эпохи застоя
Шрифт:
Алсын пощелкал пальцами и поманил Ромашкина:
– Лейтенант, подойди сюда!
Никита отделился от бетонной плиты, которую в стороне давил прислонившись к ней спиной и не спеша, вразвалочку направился к столу. Ему не понравилось и покоробило это барское пощелкивание пальцами комбата.
– Быстрее, замполит! Чего как не живой! Вели Мурыгину принести еще водочки и консервов! А то у нас тут остался шашлык да зелень. Быстро!
Никита безо всякого рвения отправился исполнять распоряжение начальства. Мурыгин пересчитал водку и с вздохом выдал очередные две бутылки.
– Сволочи! На них не напасешься. Нам еще три предмета сдавать! Такими темпами только на стрельбу останется! Замполит, политзанятия под угрозой! Твой предмет в опасности. Будешь сам своих политиков поить.
Никита буркнул что "в гробу видал поить и наливать неизвестно за что", и побрел обратно. Подполковник осоловело уставился на Никиту, когда тот не рассчитав очень резко стукнув, поставил бутылки на столешницу. Этот громкий звук пробудил дремавшего начальника, и он тупо уставился на Ромашкина.
– Лейтенант! Ты кто?
– Лейтенант Ромашкин.
– И что?
– И ничего, еще водку вам принес, - ответил, усмехнувшись, Никита. Для продолжения, а то бутылки опустели.
– Ага! Умничаем! Презираем? Не уважаешь?
– Почему не уважаю? Я вас просто совсем не знаю. Позвали пришел, принес, а сейчас уйду.
– Комбат! Ты посмотри каков наглец! Ни страха в глазах, ни подобострастия. Давно в чужих руках не обсирался?!
– А я никогда не обсирался!
– обиделся еще пуще Никита.
– Ну, нахал! Да ты знаешь кто я?! Знаешь?!
– Нет, - ответил искренне лейтенант.
– Знаешь, что я с тобой могу сделать, лейтенант?! Изничтожить, буквально! Форменно извести, под корень истребить!
– А за что?
– вновь спросил Никита.
– За то, что водку подношу?
– Э-э-эй! Ромашкин! Не зарывайся!
– рявкнул заволновавшийся Алсын, желая оборвать неприятное направление разговора.
– Уйди! Поди, прочь!
– Водку говоришь? Значит, ты видишь во мне алкаша? Да я тебя в порошок сотру и размажу! Вот сейчас поставлю двойку за вождение, а завтра за стрельбу и тебе крышка! Снимут с должности и в Афган отправят.
– С превеликим удовольствием, сделайте такую милость. Сам об этом начальство прошу, - обрадовался Никита.
– Но - но! Замполит, не болтай! Какую ты чушь, несешь! Двойки он захотел! Кроме тебя в роте другие живые люди есть, которые за дело болеют, и не балаболят. Мы год работали не для того, чтоб ты все экзамены испоганил. Шагай на учебное место!
– приказал Алсынбабаев.
– Э, нет! Я хочу с ним разобраться, понять, что он за человек! Погляди, какие наглецы из училищ выпускаются! Хамье и шваль! Пороху не нюхали, а пыжатся, из себя что-то корежат! Правильно говорю комбат?
– Правильно Владимир Иванович!
– согласился Алсын.
– Без году неделя как стал лейтенантом, а ведет себя будто старый боевой офицер. Лейтенант, ты знаешь, что такое учения под руководством Министра обороны? Нет? А я дважды участвовал, и благодарность получал. Марш-бросок на танках через пол Европы совершал. Вот у тебя на плакате пакет с вертолета командиру танковой колонны передают, у меня так было! И реки форсировал и сквозь лесные чащи прорывались. Вот это служба! А то губы он кривит... Иди...
– распорядился Алсын, махнул рукой и едва не рухнул с табурета.
Комбат нетерпеливо замахал руками, удаляя Никиту от фуршетного стола.
– Не, постой!
– не унимался проверяющий.
– Я ему еще и по политподготовке двойку поставлю! Лично! Могу хоть сейчас проэкзаменовать. Комбат, они ведь ни хрена не знают! Скажи к примеру: в каком году Дмитрий Донской разбил Чингиз-Хана? Не знаешь?
– Чингиз-Хан умер еще до рождения Дмитрия Донского, - ухмыльнулся лейтенант.
Бестолочь!
– обрадовался проверяющий.
– В 1380 году! Читай баллады! Это, м-м-м, "Слово о полку", этого как его? " Игоревым"! Вот!
– Это из серии, про то, как дура-царица, Екатерина-Вторая Аляску продала Америке, - усмехнулся Никита, внутренне радуясь бестолковости начальника и не знании им истории.
– Вот-вот! Такие как Катька и просрали Россию! Доверь вам армию, до Урала отступать будем. Неруси! Правильно я говорю комбат?! Демагоги!
– Верно, Владимир Иванович, совершенно верно!
– ответил хитрый башкир Алсын.
– П-понят-т- тна! Космополиты! Все спустят! Ни пить, ни баб... не умеют. Сосунки, не то, что мы джигиты! Закваски нет!
– Иди лейтенант, и думай!
– торжествуя свою победу, сказал проверяющий и вновь приложился к стакану.
– Думай, и быстрее уму разуму набирайся!
О чем думать?
– усмехнулся внутренне Ромашкин.
– Как и столько пить? Я так никогда не научусь, здоровья не хватит. Как с искренней преданностью смотреть в глаза начальству? Да пошли они...
Никита поддал носком сапога по пустой жестяной банке из-под шпрот, валявшейся во дворе. Она, разбрызгивая масло, взлетела высоко вверх, прочертила замысловатую петлю в воздухе и подхваченная внезапным порывом ветра, бумерангом понеслась в противоположную сторону, и плюхнулась к столу пирующих.
Алсын вскочил, затопал в гневе ногами, энергично замахал руками и завизжал:
– Лейтенант! Уйди прочь с моих глаз! От греха подальше! О-о, облисполком (это была его любимая присказка)! Испепелю! П- понят-т-тнаа!!!
...Понято. Ромашкин пожал плечами и скрылся за стеной из плетеного камыша. Черт! Ну, незадача, пнул ведь жестянку в одну сторону, и надо же, так неудачно, как будто специально. Прицельно, умышленно захочешь - не попадешь...
Никита сел на пенек перед болотцем и, напевая, принялся швырять камушки в лягушек. Постепенно он успокоился начал размышлять: "Ну, какого лешего я тут забыл? В этой Чурбании, в Мамбекистане? И зачем было учиться четыре года? Чтоб угождать пьяным дуракам с пропитыми рожами? Подай водки, поднеси стакан? Нагнись, встать-лечь! Дерьмо! Ну да ладно, еще немного потерпим, послужим...