Гвендолин

Лис Алеся

Земля под ногами начинает подрагивать, а в следующую секунду вспышка яркого белого света ослепляет меня. А за ним приходит тьма.

– Гвен!

– Гвен!

– Гвен!

Жалобные крики унандэ разрывают мое сердце, но я не вижу их, не чувствую. Если я сейчас откроюсь, чтобы найти всех неупокоенных, то они в считанные мгновения выжгут дотла мою душу, как та девочка, когда я спасала Ове. Но она была одна, а этих сотни. Что же делать?

Прижимаю руку к груди и ощущаю под ладонью что-то твердое… Дневник… Как я могла забыть? В голове всплывают строчки, которые я в нем прочла. Мне нужно стать нитью, проводником, ведущей. Не тащить их на себе, а указывать путь. Но как указать, если кругом тьма?

– Гвен!

– Гвен!

– Гвен!

Снова зовут призраки, плачут, всхлипывают, стонут... И я, не зная чем помочь, словно вспыхиваю изнутри... горю... сияю, чувствуя жалость, тоску и безграничную скорбь… Сердце пылает невыносимым жаром, жжет, раздирает грудь невозможной болью. А затем я вижу свет! Я знаю куда идти. И знаю, что они идут за мной… Ведь я – нить, которая их ведет...

Глава 45

Ингвар

Словно от толчка открываю глаза, сперва даже не поняв, что меня разбудило. Но отсутствие привычного рядом теплого податливого женского тела мигом расставляет все по местам. Сомнений в том, куда делась моя строптивая рабыня, нет совершенно. Ярость ослепляет меня, руки непроизвольно сжимают льняную простынь, а из горла вырывается приглушенный рык.

Что ж, надеюсь, она не успела слишком далеко убежать, и я смогу ее догнать прежде, чем она натворит глупости.

Вскакиваю с кровати и, накинув одежду и схватив меч, выбегаю из комнаты. Разбудив нескольких самых верных мне воинов, отправляюсь в погоню за маленькой глупышкой.

Эта девчонка снова обвела меня вокруг пальца, маленькая упрямая ведьма. Моя ведьма! Которая должна меня слушаться. Ведь я мужчина, ее хозяин, разве нет? Разве не должна женщина во всем слушаться мужчину? Разве не должна она кориться его словам? Я ведь говорил ей, что запрещаю проводить обряд? Говорил!

Но Гвен, как всегда, решила по-своему. Была б на ее месте другая девушка, я бы мигом придумал для нее наказания, заставил бы пожалеть о своих деяниях. Нет, бить бы я никого не стал, негоже мужчине поднимать руку на слабое создание. Есть более приемлемые способы. Можно было бы отправить очищать свинарник, или… собирать ягоды гойды, которые невыносимо воняют, но стоит их сварить в меду – нет лучшего лакомства на всем северном острове.

Но почему-то когда эта маленькая ведьма смотрит на меня своими аквамариновыми глазами, у меня словно сжимается что-то в груди, и я понимаю, что не могу заставить ее страдать. Но сейчас…. Сейчас у меня руки просто чешутся задать ей хорошенькую трепку. Да такую, чтобы она сесть потом не могла еще неделю.

Что делается в голове у этой своенравной ведьмы? Неужели она не понимает, что справится с унандэ ей не под силу? Эта самоуверенная девчонка не думает ни обо мне, ни о себе.

Разум мне подсказывает, что ритуал, как и положено, должен проводиться в капище пред ликами всех пресветлых богов, но какая-то неведомая сила буквально тянет меня в сторону дерева Каты.

Резко останавливаюсь, застыв в нерешительности. Ошибка может стоить жизни моей несносной ведьме.

– Ингвар? – удивленно поднимает брови Сван.

Я качаю головой и, впервые с тех пор, как вошел во взрослый возраст, слушаю свое сердце, а не глас разума, сворачивая к алтарю богини любви.

Мои люди, привыкнув мне доверять, не задают лишних вопросов, и следуют за мной.

В том, что я не ошибся, становится заметно издалека.

Одинокая тоненькая девичья фигурка в окружении полчища жутких тварей сразу притягивает взгляд. В сердце будто врезается обжигающе-холодный осколок льда, замораживая все внутри. Я словно и сам превращаюсь в ледяную глыбу, не в силах сделать и шагу. Возникает опасение, что как только унандэ почувствуют в нас угрозу – тут же набросятся на хрупкую девушку, которая так бесстрашно согласилась им помочь.

Но немертыве и не думают нападать. Они, соединившись руками, создают вокруг Гвен странную пугающую сеть, ближайшие “звенья” которой прижимаются ладонями к телу колдуньи.

Гнев вскипает в груди, я уже готов кинуться на них, расшвыривая со своего пути, главное добраться до своей ведьмы, до своей Гвен, схватить в охапку и унести из этого страшного места даже ценой собственной жизни.

Рука привычно сжимает меч, я чувствую, как напрягаются мышцы на плечах, предчувствуя будущую схватку. А потом мое сердце обрывается…

– Гарм тебя раздери! – хрипит где-то рядом Сван.

Я же глаз не могу отвести от маленькой ведьмы. Ее словно пронзает ослепительно белый луч, выходящий прямо из-под земли, с самого царства бога смерти Сепа. Он проходит сквозь ее тело, устремляясь прямо в ночное звездное небо. Девушка пылает, и постепенно рядом с ней начинают светиться застывшие статуями унандэ. Свет идет по цепочке, охватывая все больше и больше звеньев, словно дождевая вода заполняющая пересохшие русла рек. Прямо на моих глазах тела немертвых начинают рассыпаться прахом, а их души, очищаясь в потоке божественного огня, поднимаются в небо.

И это все моя девочка, моя Гвен! Хрупкая… Нежная... Честная... Самоотверженная… Но чем ей придется платить за свою доброту? Жизнью? Душой? Я не могу этого позволить.

– Ингвар, у нас проблемы! – слышу я обеспокоенный голос Бригера.

– Я вижу, – цежу сквозь зубы, прикидывая, как бы прекратить ритуал, при этом не навредив Гвен.

– Нет, не эти, – отрицательно покачивает головой старый вояка и указывает куда-то за наши спину.

Резко оборачиваюсь и крепко сжимаю рукоять меча.

– Вот значит как?

Кто б сомневался, что злобные близнецы Кат и Ката просто так отпустят тех, кто веками собирал для них души. Дети бога смерти призвали себе в помощи своих питомцев, жителей подземного царства, его несменных охранников – четырехглазых псов смерти – гармов.

– Гарм тебя раздери, – по привычке снова ругается Сван, но его хлопает по плечу Бригер.

– Сплюнь! – фыркает он. – Выстоим. Нам нужно их задержать, пока Гвен не закончит.

Я достаю из голенища сапога сакс, чувствуя, как удобно ложится в ладонь шероховатая рукоятка кинжал.