Хагалаз. Безликая королева
Шрифт:
Глава 46 Яблоки для сирот
Поблизости действительно оказался небольшой городок под названием Коваль. Туда изначально и ехал Эдгар на службу, однако в силу обстоятельств оказался там с девицей, убившей его напарника, что не представилась, да и весь оставшийся путь хранила скорбное молчание. Юноша боялся на неё смотреть. Такой тонкой и болезненной казалась её кожа, медленная пошатывающаяся походка гласила об изнурении. Один раз незнакомка закашлялась, и Эдгар подумал, что она выплюнет лёгкие, таким
После минувшего приступа Гелату отпустило чувство всемогущества. Она снова напомнила себе, что является лишь человеком, оболочкой для той, что, несомненно, обладает высшей магической силой. Этой силе она должна подчиняться, и эта сила разрушает её изнутри. «Раньше я не чувствовала себя столь паршиво, — думала девушка, — а теперь мне становится хуже всякий раз, когда кто-то умирает по НАШЕЙ воле». Гелата взглянула на своего проводника, и понадеялась, что ей больше не придётся кого-то убивать.
В Ковале странников застиг ливень, и они были вынуждены укрыться в полуразрушенном амбаре на окраине, который, судя по всему, никому не принадлежал. Внутри было пусто, крыша протекала, но Гелата нашла оптимально сухое место, уселась там и перевела дыхание. Недомогание всё ещё мучило её, а промокшее тело теперь дрожало. Эдгар уселся неподалёку и впервые за несколько часов осмелился с беспокойством взглянуть на девушку.
— Ты в порядке? — опасливо поинтересовался он, и Гелата издала негромкий стон, напоминающий «хмм».
— В порядке. Просто устала.
Юноша помолчал, но спустя пару томных мгновений, отважился спросить:
— А как тебя звать?
— Гелата.
— И.… много вас?
— Нас? — удивилась девушка.
— Староверов.
Гелата усмехнулась и подтянула к себе колени.
— Я не из староверов.
— Но ведь ты сказала...
— Я сказала: «а если». Это было предположение, а не утверждение.
Девушка наблюдала за тем, как лицо юноши вытянулось в недоумении.
— В какого же бога ты тогда веришь?
— Знаешь, последние события жизни заставили меня усомниться в каких-либо богах. Если бы я принимала на веру всё, что вижу и слышу, то могла бы утверждать, что сейчас один из них сидит во мне. Но ведь такое невозможно, правда? Боги не вселяются в чужие тела. А с другой стороны, что смертным известно о богах? Об их умениях и мотивах? Я, как и все ныне живущие, родилась под знаком Геул, но всё чаще мне кажется, что он оставил нас. Может, уже умер и поэтому глух к молитвам.
— Бог не может умереть, иначе миру пришёл бы конец.
— А как же трёхликий? Он тоже жив? Или погиб, а миру конец так и не пришёл?
Эдгар потупил взгляд.
— Трёхликий Эрэс — выродок заблуждений. Он никогда не существовал.
Гелата едва заметно усмехнулась. «Чем же Геул реальнее трёхликого? — подумала она. — Чем его существование реальнее существования иных?»
— Зачем ты ищешь храм староверов, если не являешься одной из них?
— Не знаю, — ответила девушка с толикой сожаления, чем вызвала ещё больше вопросов у Эдгара. — Так хочет она.
— Кто?
— Энэйн.
***
Когда дождь стих, Гелата велела Эдгару подняться и вместе они отправились на рынок, чтобы пополнить истощающиеся запасы. Юноша помог дотащить корзину с едой до их скромного временного убежища, где вскоре они разделили трапезу. У Гелаты был плохой аппетит, но она заставляла себя есть. «Силы закончатся и не сможешь идти», — говорила она себе. Как будто в подтверждение этому девушку посетило головокружение. Она несколько раз моргнула, пытаясь вернуть чёткость вещам.
— Ты расскажешь, кто такая Энэйн? — поинтересовался Эдгар, как показалось девушке, порядком осмелевший.
— Я и сама толком не знаю. Если бы я рассказала тебе то, во что поверить нельзя, ты бы смог разглядеть в этом правду?
Юноша пожал плечами.
— Не могу сказать, пока не услышу.
И Гелата рассказала ему часть истории, где впервые встретилась с таинственным существом, и как в дальнейшем его призрак или его воспоминания стали преследовать её по пятам. Одно из них назойливо появлялось во снах. Таинственный храм. На лице Эдгара мелькнула тень заинтересованности. Гелате показалось, что после жестокого убийства на дороге, он верит ей, но чтобы не пугать проводника ещё больше, она умолчала про предыдущие, исполнение которых не контролировала.
— Значит, ты себе больше не принадлежишь?
Вопрос Эдгара впервые натолкнул Гелату на эту мысль. Ведь действительно, она утратила былую жизнь, власть над снами, и даже желаниям теперь повиновалась не собственным. Ей сказали найти, и она искала. То ли из страха, то ли от отчаяния, то ли потому, что больше не видела себя в чём-то пригодной. Ей хотелось прийти к какому-то итогу. Она покинула Архорд в тот же день, как её ограбили, и пошла наобум, интересуясь у случайных торговцев и крестьян о направлении. Поначалу Гелате думалось, что она без труда доберётся сама, но чем дальше она уходила, тем сильнее сбивалась с дороги, которую даже не знала.
Девушка не ответила, задумавшись, а Эдгар не повторил вопроса. Они сидели и слушали ливень. Когда вторая волна миновала, Гелата поднялась и отряхнула платье. Ей не хватало воздуха, и девушка покинула амбар в надежде, что снаружи ей станет легче. Облокотившись на влажную ветхую стену, она наблюдала за тем, как сумерки стремительно окутывают пространство. В дождливую погоду темнело раньше. Гелата сделала глубокий вдох и почувствовала себя лучше. «Если я до сих пор жива, значит, это кому-то нужно. Верно, судьба моя интереснее, чем казалось мне когда-то. Чего же ты хочешь, Энэйн? Мне бы понять это прежде, чем отправиться туда, куда ты насильно склоняешь мой разум».