Ханский ярлык
Шрифт:
Когда княжич ушел, Александр Маркович наконец спросил Семена:
— Но ты-то, ты, кормилец, должен был отговорить его. Задержать.
— А я, думаешь, молчал? Но ему вожжа под хвост попала. Рассвирепел и едва плетью меня не отходил. И прогнал. Да-да, Маркович, именно прогнал. Поэтому я и вернулся. Если б он меня не выгнал, ты б доси ничего б не ведал. Думаешь, Александр сказал бы тебе? Как же, жди. Это он разговорился, потому что видит, что все открылось.
Ну что ж, Семен был прав. Действительно, без его возвращения все обстояло
— Вот что, Семен, бери с собой двух-трех отроков, заводных коней и гони что есть духу во Владимир к митрополиту Петру. Пусть отговорит дурачка.
— Успею ли?
— Должен опередить его. Он с обозом, ты налегке и должен обогнать дружину. Скачи. И немедля. Сейчас же.
— Но я не думаю, что митрополит благословит отрока.
— Ясно, что не благословит. Но этого мало. Надо отговорить мальчишку, а кроме владыки, уж никто не сможет этого.
Во Владимире Семен поймал митрополита после службы по выходе из храма.
— Святый отче, я только что прибежал из Твери по очень важному делу.
— Пройдем ко мне, сын мой,— пригласил владыка.
В келье, имевшей лишь стол, лавки и образа в переднем углу, митрополит Петр, перекрестившись, сел к столу, снял с головы митру. Налил себе сыты в обливную кружку, спросил Семена:
— Будешь?
— Буду, владыка.
Налил Петр и гостю в другую кружку. Медленно выпил свою, отер рукой усы.
— Ну так что стряслось у вас, сын мой?
— Княжич Дмитрий, оставшись за отца, отбывшего в Орду с выходом, собрав себе дружину, отправился ратоборствовать на Нижний Новгород.
— Как? — поднял в удивлении мохнатые брови митрополит.— Насколько я знаю, он еще отрок.
— Вот именно, владыка.
— И при чем тут Нижний?
— Кто-то сболтнул ему, что там замятия.
— Какая замятия? Там на стольце Михаил Андреевич. У него все вроде спокойно.
— Отрок вообразил себя новым Святославом, рвется на рать.
— Хых,— улыбнулся митрополит.— Дите. Что тут сделаешь? Кормилец, видно, красиво расписал ему Святослава.
— Было такое, было,— вздохнул Семен, не уловив, в похвалу ли кормильцу молвлено или в осуждение, а потому опасаясь, не спросит ли старец: а кто ж был у него пестуном?
Но митрополит, слава Богу, не поинтересовался, заговорил о другом:
— Да и родители у них перед глазами, без драки года не проживут. Вот княжичу едва ль не с пеленок вдалбливают: твое дело — рать. И не у таких голова вскруживается. Вон в прошлое лето, когда я из Киева ехал и Брянск проезжал, схватились за город дядя с племянником. Уж как уговаривал: помиритесь, поделитесь. Так нет: «Поле нас рассудит». Ну и что? Племянник Василий татар навел, дядю Святослава убил, город захватил. Татары в грабеж ударились. Мы с епископом брянским заперлись в храме, молились Всевышнему. Видно, дошла молитва, заслонил нас от поганых. Даже в дверь не ломились грабители, а мы уж готовились смерть принять. Ты пей, сын мой, пей еще, вижу, как ты на корчагу смотришь. Пей, сынок.
Семен налил себе сыты до краев, с дороги и впрямь пить сильно хотелось.
— Ну, я думаю, Дмитрий-то тебя послушает, святый отче.
— Надеюсь, сын мой, надеюсь. А почему епископ Андрей не удержал отрока? Это ж его прямой долг.
— Так ведь он никому не сказал, что идет на рать. Думали, просто бавиться пошел, как не раз бывало.
— Как скоро он подойдет?
— Я думаю, через день-другой.
— А не пройдет ли он мимо нас?
— Не должен бы, владыка, он хочет у тебя благословения просить.
— Благословения? На рать?
— Ну да.
— Охо-хо,— тихо засмеялся святой старец.— Дите, есть дите. Ну что ж, благословим. А ты, сын мой, располагайся на моем подворье. Как звать-то тебя?
— Семен, владыка.
— А по батюшке?
— Ильич, владыка.
— Располагайся, Семен Ильич, будем ждать вашего пор-шка. Надеюсь, уговорим, уломаем. А иначе ж какие мы святые отцы?
Дмитрий Михайлович прибыл с дружиной через два дня, в город входить не стал, разбил шатры под горой у реки.
Митрополит Петр встретил у себя княжича Дмитрия ласково, перекрестил, дал поцеловать длань свою. Спросил, тая в бороде улыбку добродушную:
— Что, сын мой, уж не Владимир ли пришел на щит брать?
— Нет, что ты, отец святой,— отвечал вполне серьезно мальчик, не уловив иронии.
— А куда ж это батюшка послал тебя?
— Он не посылал.
— А кто ж?
— Я сам, владыка. Хочу на Нижний Новгород идти.
— Зачем?
— Ну как? Там опять замятия началась, как в прошлый раз. Тогда отец подавил ее, ну а сейчас я должен. Он же меня за себя оставил.
— Великий князь? — спросил митрополит с оттенком недоверия.— Тебя?
– Да.
— Вот видишь, тебе, в сущности, доверена Русская земля, сын мой. Ты должен гордиться такой высокой честью.
— Я горжусь, владыка,— чистосердечно признался княжич, чем сильно умилил святого старца.
— А зачем же рать на Нижний ведешь?
— Так я ж говорю, замятия там.
— Кто это тебе сказал?
— Купец, плывший с Низу с хлебом. Пока, говорит, Нижний проходил, душа в пятках была.
— Ну, у купцов, с товарами плывущих, душа всегда в пятках от страху. За каждым мысом и скалой разбойники чудятся, а то и впрямь таятся там.
— А как же быть, владыка?
— Давай, сын мой, пошлем в Нижний течца поспешного из твоих отроков к князю Михаилу Андреевичу. Ежели там действительно замятия, я благословлю твой меч и твой полк. Но ежели нет, то сам понимаешь...
— Хорошо, владыка,— легко согласился княжич.
— Завтра у меня божественная литургия в Дмитровском соборе, приходи, сын мой, со своими милостниками.