Ханский ярлык
Шрифт:
— Ты кажи, кажи хозяйство,—повторил гость, не спеша вступать на крыльцо.
— Пожалуйста,— молвил Родион Несторович радушно, хотя по интонации можно было догадаться, что это ему почему-то не по шерсти пришлось.
Он подозвал кого-то из слуг, приказал коротко:
— Беги. Предупреди всех.
И когда Родион повел высокого гостя осматривать двор, то все работники встречали их у дверей, низко кланяясь подходившему князю.
Первое, чем заинтересовался князь, это была конюшня. Если медвяницу прошел, даже не взглянув
— Ну что, молодцы, кажите скакунов.
Не нравилась эта дотошность князя Родиону Несторовичу, не нравилась. Опасался он возбудить в нем зависть, не зря ж хоромы строил «чуть пониже, чуть помене». Но что делать? Назвался груздем... И повел сам князя по конюшне.
Юрий Данилович с интересом разглядывал в стойлах коней, возле некоторых останавливался и делал довольно точные замечания:
— А этот, видать, норовистый.
Конюхи, шедшие следом, переглядывались, выразительно кивали головами: «Ты гля, точно».
– Ну, а этот, наверно, весьма резв. Весьма.
— Угадал, Юрий Данилович,— сказал Родион.— Не зря Вихрем зовется. На нем я под Переяславлем Акинфа срубил.
— За Акинфа тебе еще раз спасибо, Родион Несторович,— усмехнулся князь,— Надеюсь, это не последний из моих недругов?
— Конечно, Юрий Данилович. О чем речь?
И чтобы предупредить возможную просьбу князя отдать ему Вихря (уж очень долго тот осматривал коня), Родион молвил:
— Мы с Вихрем еще не одну голову кинем к твоим ногам, князь.
Понял ли Юрий неуклюжую уловку боярина, Бог весть, но, похлопав по крупу Вихря, произнес:
— Хорош, хорош,— и проследовал дальше.
Заглянул Юрий Данилович и в загородку, где содержались кобылы. Там Родион Несторович решил расщедриться:
— Выбирай любую, князь. Дарю.
— Я подумаю,— усмехнулся Юрий.
От мысли, что князь догадался о его уловке, там, в загородке жеребцов, боярин даже покраснел.
Потом прошли к кузнице, откуда доносился звон наковальни. Боярин было хотел возмутиться, что кузнецы не встречают князя у дверей, как велено было. Но старший кузнец опередил его:
— Железо раскалили, Родион Несторович, ковать надо было. Прости.
В кузницу князь не стал входить, постоял в дверях, посмотрел на удалую работу молотобойца и, обернувшись к тысяцкому, сказал:
— Примечай, Протасий, куда наконечники да копья заказывать можно.
— Да я уж смекнул, Юрий Данилович,— отвечал тысяцкий.
— Железо токо давайте,— сказал Родион Несторович,— Накуем хоть гору.
Возле поварни встретили гостя женщины-поварихи. Одна молодка держала поднос со свежими пирожками. Поклонившись, предложила:
— Отведай, пресветлый князь, только что с жару.
Юрий внимательно глянул в лицо девушке. Сероглазая, пухлогубая, краснощекая, видно, пироги не только печет, но и потребляет вдоволь.
— А какие у тебя, красавица? — спросил Юрий.
— Эти вот с зайчатинкой, эти с визигой, а энти сладкие, с ягодкой.
Тут Родион Несторович, поощренный вниманием гостя к пирогам, молвил не без гордости:
— Лучшая моя пирожница, такую в Москве не сыщешь.
— Попробуем,— сказал Юрий, беря пирожок с визигой. Откусил. Качнул головой: — И верно, вкусно. Протасий, пробуй.
Тысяцкий взял пирог, за ним потянулся к пирогам и Романец и, подмигнув девице, молвил со значением:
— А я с ягодкой люблю.
Девица зарделась маковым цветом.
— Вот эти пожалте.
Еще князь посетил соколятню, она оказалась у боярина почти в запустении — сидели на седале два старых ястреба.
— Э-э, Родион Несторович, это не ловцы,— молвил Юрий Данилович с нескрываемым удовольствием,— Приходи ко мне, я тебе подарю парочку крепкокогтистых соколов. Эти не промахиваются.
— Спасибо, Юрий Данилович,— отвечал боярин, довольный, что хоть соколятня не в зависть гостю стала.
Обойдя весь двор и вернувшись к крыльцу, князь заметил:
— У тебя, Родион Несторович, прям город свой, все-то есть здесь, и даже портомойня.
— В нашем богатстве твоя сила, князь,— отвечал боярин вполне искренне.— Пожалуй за стол теперь, Юрий Данилович. А то, поди, все простыло там.
В светлой горнице бьш уставлен закусками и корчагами с медами невеликий стол. За него и уселись хозяин с сыном Михаилом, князь с тысяцким, нашлось местечко и для ми-лостника Романца.
Родион Несторович сам разлил хмельное по чаркам, взял свою.
— Ну, Юрий Данилович, спасибо тебе, что не побрезговал нашим домом, освятил своим приходом наш двор и наше новоселье. Твое здоровье, князь.
Выпили по чарке, хозяин сразу начал наливать по второй. Юрий понял, что все ждут его слова.
— Ну что, Родион Несторович, я рад, что ты пустил на Москве крепкие корни и уже на рати успел доказать преданность нашему дому и что, глядя на тебя, потянулись к нам другие бояре из Киева. Чем больше прибудет к нам таких людей, как ты, тем сильнее будет наша Москва. Уже сегодня, опираясь на таких людей, как ты, Родион Несторович, я могу справиться с любым княжеством, которое захочет потягаться с Москвой.
— Я подумал, Юрий Данилович, что теперь никто того не захочет,— ввернул словцо Родион.
— Есть некие, которым неймется нас копьецом пощекотать. Есть,— сказал Юрий Данилович, опрокидывая в рот очередную чарку.
После третьей чарки князь высказал пожелание музыку послушать.
— Счас будут лицедеи,— с готовностью отозвался хозяин.— Михайла, зови.
— У тебя, никак, и лицедеи свои? — удивился князь.
— Да нет, Юрий Данилович, то мой конюх и тесляр вы-комаривают.
Явились музыканты, один с двенадцатиструнной кобзой, а второй с ложками.