Хазария
Шрифт:
Всё дальше от места сечи уносились на быстрых конях хазары, а вослед им летели русы, настигали некоторых из беглецов, разили их стрелами, копьями и мечами, а в это время остальные степняки вновь отрывались от преследователей.
Так домчались они до Донца. А за рекой – свежая дружина хазарская. Видно, успели их гонцы упредить о приближении Святослава.
Преследуемые наверняка хорошо знали, где находился брод, потому как с ходу кинулись в реку и устремились на другую сторону.
Святослав в пылу погони оторвался с одной тысячей от основного войска. На короткий миг он только чуть замедлил бег своего коня, привстал на стременах, бросил взгляд назад и по сторонам, увидел тучи пыли – то подходили тьмы Горицвета и Притыки – и вновь устремился вперёд, направляя тысячу к реке.
Едва Святослав переправился через Донец, как преследуемые им хазары начали смирять бег разгорячённых скакунов и строиться в боевые порядки. Они не успели завершить построение, когда Святослав с ходу врезался в самое сердце войска. Затрещали щиты под могучими ударами, зазвенел булат о булат. А тем временем к месту схватки во весь опор неслись свежие хазарские тьмы, теперь уже обходя Святославовых дружинников. Сам князь будто не замечал этого, прилагая все силы к тому, чтобы прорубиться к цели – хазарскому беку, так ловко уведшему свою тьму из русского коло. Теперь, когда хазары не бежали, расстояние уменьшалось быстро. И вот два сильных и могучих противника скрестили наконец свои доселе счастливые клинки.
В смертельном бою сошлись два витязя, и каждый зорким оком старался изловить малейшее неверное движение супротивника. И был Святослав как сокол, что настиг добычу в сварге и изловчается её закогтить. А хазарин был как ястреб, что на сокола разгневался за перехваченную добычу и летел, нападал, кружился вокруг него, опасаясь смертельного клюва.
На какое-то время даже сеча вокруг приутихла, и хазары, и кияне загляделись на то храброе единоборство. А потом хазары стали Святославу в тыл забегать, изловчаясь ударить сзади. Но тут, откуда ни возьмись, глухо кряхтя и ухая, будто медведь сквозь густой валежник, через хазарское окружение проломился Притыка. Красный, потный и разъярённый, он отвешивал короткие сокрушительные удары направо и налево.
– Вы что, степные шакалы, на русского пардуса всей стаей, да ещё сзади?! У-у-у, вот я вас!!!
Он ревел и ругался, пробивая своим мечом любую защиту. За Притыкой клином врезались неотступные дружинники личной сотни. В их числе – его сын, Притыка-младший, – розовощёкий детина, который кинулся было на помощь князю. Но отец так рыкнул на него, что Притыка-младший остановился как вкопанный, виновато мигая ясными голубыми, как небо, очами.
– Не смей встревать! Пресветлый разгневается зело, коли помешаешь! Лепше гляди, чтоб сзади никто из степняков не подобрался!
Покончив ещё с одним хазарским воем, Притыка перевёл дух и огляделся по сторонам.
Меж тем схватка сокола с ястребом продолжалась. Оба начали уставать, на лицах выступил крупный пот. На какой-то кратчайший миг Святослав замешкался или сделал вид, что замешкался. Хазарин стремглав ринулся вперёд, и меч блеснул над головой русского князя, нанося страшный губительный удар. В малую долю мгновения Святослав уклонился от прямого удара, хотя клинок хазарина так саданул по шелому, что в очах потемнело. Святослав качнулся в седле и выпустил одно стремя. Тревожный вздох пронёсся и замер в рядах русского воинства. Однако рука заученным за многие тысячи раз движением закончила страшный мах с плеча и начисто срубила голову хазарского князя.
Густая тёмная кровь хлынула на круп, обагрила попону, побежала по стременам. Конь взвился на дыбы, захрипел и выронил из седла обезглавленного хозяина.
– Слава князю! – первым вскричал Притыка.
– Слава! – раздался обрадованный клич киян, и они с удвоенной силой стали напирать на хазар.
Святослав тряхнул головой, и потемнение перед очами несколько расступилось. Он ощутил свою левую руку, судорожно впившуюся в повод, и будто чужую правую ногу, что нащупывала потерянное стремя.
С трудом повернув затекшую шею с гудящей, как котёл, головой, Святослав увидел, как справа от него, рыча и ругаясь, врезается в гущу степняков Притыка, а слева крушит врагов похожий на него голубоглазый детина. Старший сын Притыки был убит хазарами в прошлый поход, теперь с отцом сражался младший, во всём схожий на отца и на брата. Воодушевлённые исходом поединка, кияне с удвоенной силой разили растерявшихся хазар.
Святослав несколько раз с усилием закрыл и открыл глаза, разжал руку, державшую повод, смахнул пыль и кровь с лица, отёр ладонь о штанину, набрал полную грудь воздуха и с силой выдохнул:
– Всё, пора в сечу! – и снова ринулся в бой.
Между тем хазарские ряды дрогнули, подались внутрь, воины стали сбиваться в кучу, смешиваться. А потом разом повернули и поскакали в степь.
Когда всё закончилось, к Святославу подъехал уставший, запылённый и забрызганный бурыми пятнами молодой Горицвет.
– Как же так вышло, княже, что ты в хазарскую западню едва не угодил? – с укором спросил он.
– Так не угодил же, брат! – устало пошутил князь. Но, видя, что Горицвет остаётся серьёзным, продолжил: – Видел я, что хазары ловушку готовили, но видел и пыль позади себя и понял: вы с Притыкой поспеете вовремя!
– Ты права не имеешь так пускаться наудачу, – не отступал Горицвет.
– В бою один миг дорогого стоит, – замешкайся я, вас поджидая, много воев пало бы под хазарскими стрелами. А так они, завлекая в степь, у берега нас вовсе не трогали, мы брод перешли, будто под Киевом в Купалин день. – Святослав помолчал, потом обнял друга за плечи. – Не серчай, брат, ежели б то не вы были с Притыкой, а кто иной, может, и не решился бы я в западню лезть, а вам обоим я как самому себе верю! Ладно, поехали к реке, обмоемся, куда это наши гридни запропастились? – Святослав оглянулся по сторонам. – А, вот и они, поехали, Горицвет…
После этого боя много павших осталось лежать на земле, было что клевать ненасытному воронью. До вечера русские дружинники собирали на поле раненых и считали убитых.
Пошли на Киев обозы Свенельдовы, повезли добычу и раненых, и с ними полтьмы охраны. А другие полтьмы остались со Свенельдом.
Уходили обозы, и лёгкая пыль поднималась за ними и таяла в голубой сварге.
А полки Святославовы, схоронив друзей и чуть передохнув, отправились дальше к восточному полудню.
Скоро поредели степные травы, стали встречаться селения и засеянные нивы. Из тех селений выходили встречать русскую дружину люди славянские, что на хазар спину гнули. Горели люди ненавистью праведной к хазарам, желанием поскорее поквитаться с ними за долгие годы рабства и унижения. За брата или сына, взятого в хазарское войско; за друга, проданного куда-то в рабство; за старого отца, пронзённого стрелой просто так, ради потехи, проезжающим мимо хазарским отрядом; за дочь, невесту, сестру, изнасилованную на пороге дома. Да разве можно перечесть всё, за что хотелось теперь сполна расплатиться, а если повезёт, то и из полона итильского освободить кого-то из родных или земляков.