Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Шрифт:
Вдруг все встало на свои места. Он видел теперь так же, как и Эадрик. Он знал теперь, почему Эдмунд уехал из Лондона во время последней осады короля Свейна…
— Их надо остановить любыми средствами, — решил король.
— На этот раз ты должен перевернуть каждый камень, — сказал Эадрик. — Мы раз и навсегда раздавим этот род и сокрушим его власть. Иначе тебе вновь придется уступить им.
Король кивнул и пристально посмотрел на танов. Так вот какова награда за то, что он по своей мягкости сделал их своими приближенными, был миролюбив там, где следовало прибегнуть к мечу…
— Что делаешь, делай скорее, — пробормотал он. Он
Эадрик встал и вышел. Король последовал за ним: он отправился спать, ибо не хотел присутствовать при том, что должно было произойти.
А Эадрик Стреона вскоре вернулся. Он приблизился к тем двоим и заулыбался:
— Король ушел к себе, и мы здесь больше не нужны. Окажите же мне честь выпить в моей комнате, прежде чем вы сами отправитесь спать. Кроме того, я могу кое о чем рассказать вам.
Сиферт взглянул на Моркара и поджал губы. Затем он посмотрел на Эадрика.
— Твое вино, Эадрик, нельзя пить, вот в чем дело. Многие умерли от него, как мы слышали. С твоего позволения, мы возьмем с собой свои кубки.
— Черт побери, — засмеялся Моркар, — это же королевский зять, и у него теперь дорогое вино. Хотел бы я услышать, что нам поведает Эадрик. В его словах не всегда правда, но даже если это будут сплетни, то неплохо оказаться среди первых, кто их узнает.
— Я только возьму с собой меч, — сказал Сиферт, по-прежнему оставаясь серьезным.
Эадрик воспринял перебранку спокойно и пообещал им выполнить все, что они пожелают.
В ту ночь Сиферт и Моркар были убиты.
Король Этельред немедленно конфисковал все владения убитых в пользу короны. А владений было немало: они были рассеяны в Йорке, Донкастере, Линкольншире, Вустершире, Шропшире и других землях.
Жену Сиферта звали Эальдгит. Король отослал ее в Мальмсбери; там она должна была содержаться под стражей. Другие родственники убитых тоже были посажены под домашний арест или просто задержаны. Воины короля разыскивали и юную Альфиву, которая, как говорили, была наложницей датского Кнута. Но схватить ее не удалось.
Когда Эдмунд Железнобокий узнал о случившемся, он мгновенно кинулся в Мальмсбери. Там он освободил Эальдгит, вдову убитого друга. Затем посватался к ней, получил согласие и сразу же взял ее в жены, не дожидаясь истечения года траура.
Не было никаких сомнений во враждебности его действий по отношению к королю-отцу. Этельред проклял своего сына, но и это не повлияло: Эдмунд оставил у себя Эальдгит, и она уже ждала от него ребенка.
Вместе с женой Эдмунд поехал домой, в Линкольншир, и позаботился о наследстве, оставшемся после Сиферта и Моркара, — том наследстве, которое король Этельред конфисковал в пользу короны.
И вскоре все земли вокруг Линкольна славили герцога Эдмунда как своего законного господина.
Королевская семья раскололась именно так, как не желал этого король, пытаясь помешать этому по совету Эадрика Стреоны…
Возможно, страна оказалась бы ввергнутой в междоусобицу между королем и его сыном, если бы в Англию не возвратился Кнут Датский. Он вновь объявился в начале сентября. Флот его насчитывал двести кораблей.
— Это никогда не кончится, — стонала Эмма. — я хочу умереть вслед за королем. Лучше отправиться в могилу, чем снова сидеть в осаждаемом Лондоне.
— Но он еще не умер, — ответила Эдит
Эмма ходила по комнате, смежной со спальней короля. Там, у больного, был архиепископ Люфинг, и он готовился уже к последнему причастию. Эмма то и дело перешагивала через ноги коленопреклоненных монахов, молившихся перед дверью спальни. Их голоса напоминали пчелиный гул в улье. Время от времени четки их бряцали об пол.
Архиепископ выпроводил их во время исповеди короля. Они шикали на Эмму и бросали недоброжелательные взгляды на упрямую монахиню, которая громко переговаривалась с королевой и даже не сложила рук для молитвы. Но Эмма считала, что они могли бы пойти молиться куда-нибудь в другое место, и поэтому не обращала на них никакого внимания. Она умышленно наступила одному из них на палец, торчащий из сандалии. Гул сразу усилился: скоро улей зароится.
— С тех пор, как я приехала в Англию, я только и слышу о датском короле. И так все четырнадцать лет. Только этот датский конунг выступает под разными именами. И все они, один за другим, враги моего короля.
— Но такой смуты, как сейчас, пожалуй, в Англии еще не бывало? — спросила Эдит и поднялась. Ей тоже надо было размяться. И теперь уже обе женщины ходили по комнате, мешая монахам молиться.
Да, Эдит была права: такая смута…
Молодой Кнут требовал, чтобы его признали королем Англии вслед за его отцом Свейном. В противном случае он грозился предать Англию пожарам, да таким, какие ни один датчанин не устраивал до него. Но его угроз никто не слушал. Этельред выставил ополчение на юге, а Эдмунд — на севере: у отца и сына была отныне общая цель.
В отличие от короля Свейна, Кнут направился прямо в Уэссекс и разбил свой лагерь между гаванью Пул-Харбор и Саутгемптоном. Снова Эмма была вынуждена бежать из Винчестера, где она только начала приходить в себя. Этельред же пробыл со своим войском недолго: он захворал и переехал в королевский дворец возле Чиппенгема. Однако Эмма понимала, что ему нельзя там оставаться и что нужно во что бы то ни стало добраться до Лондона.
Торкель снова вывез троих детей из Лондона в Нормандию.
Король назначил Эадрика Стреону главнокомандующим. Он предложил союз с войсками Эдмунда. Тот ненавидел Стреону за его влияние на короля и за то, что он сотворил с друзьями и родственниками Эдмунда, но не имел ничего против военного союза: может, таким образом удастся убрать Эадрика с дороги? Вместе с тем, Эадрик ненавидел Эдмунда не меньше — ведь тот погубил его планы завладеть имуществом и властью Сиферта и Моркара. Эдмунд вовремя успел заметить, что все маневры Эадрика сводятся к тому, чтобы захватить его в плен; возможно, Эадрик думал просто-напросто убить Эдмунда.
Так что «рандеву» между двумя армиями не состоялось. Южное ополчение было распущено, как обычно. Но то, что за этим последовало, было более необычно: Эадрик Стреона позаимствовал сорок кораблей из флота Торкеля и поплыл в лагерь Кнута в Саутгемптоне. У Кнута объявился новый английский союзник!
Торкель находился в это время в Руане. Там у него оставалось всего лишь девять кораблей.
Итак, Уэссекс оказался целиком и полностью под властью Кнута.
В новом 1016 году Кнут и Эадрик готовы были идти дальше. Войско перешло через Темзу и сожгло Уорвикшир. Эдмунд делал попытки собрать ополчение, но тщетно. Тогда он отступил со своей охраной назад в Нортумбрию, ища помощи у своего свояка, ярла Утреда.