Химера
Шрифт:
Она вдруг вспомнила о том, что говорил ей Джек о гормонах. «Чтобы гормон работал, ему необходимо связаться с определенным рецептором в клетке-мишени. Он как ключ ищет подходящую скважину».
«Почему гормон млекопитающего, хорионический гонадотропин человека, подавляет репродукцию внеземной формы жизни? — задумалась Эмма. — Почему этот организм, совсем чужой на Земле, находит подходящие скважины для наших ключей?»
На экране монитора высветился конец нуклеотидной последовательности. Эмма смотрела на мигающий курсор, думая о земных видах, ДНК которых захватила Химера. Приобретая новые гены, внеземная форма жизни
Она вышла на связь с Хьюстоном:
— Мне нужно поговорить с кем-нибудь из отдела бионаук, — сказала она.
— С кем-то конкретно? — спросил оператор.
— Со специалистом по земноводным.
— Не отключайтесь, Уотсон.
Спустя десять минут на связь вышел доктор Вонг из отдела бионаук НАСА.
— У вас вопрос по поводу земноводных? — спросил он.
— Да, касающийся Rana pipiens, леопардовой лягушки.
— Какая информация вам нужна?
— Что произойдет, если подвергнуть леопардовую лягушку воздействию человеческих гормонов?
— Какого именно гормона?
— Например, эстрогена. Или хорионического гонадотропина.
Доктор Вонг ответил без колебаний:
— Вообще на земноводных эстрогены действуют неблагоприятно. Правда, изучено это не слишком хорошо. Некоторые специалисты считают, что уменьшение популяции лягушек по всему миру происходит как раз за счет эстрогеноподобных веществ, загрязняющих реки и водоемы.
— Каких эстрогеноподобных веществ?
— Некоторые пестициды, например, могут имитировать эстрогены. Они разрушают эндокринную систему лягушек, после чего те уже не могут размножаться.
— Значит, это не убивает их.
— Нет, просто не дает размножаться.
— Лягушки особенно чувствительны к этому?
— Да, гораздо чувствительней, чем млекопитающие. К тому же у лягушек высокая проницаемость кожных покровов, так что они вообще восприимчивы к токсинам. Для них это что-то вроде… ну скажем, Ахиллесовой пяты.
«Ахиллесова пята». Некоторое время Эмма молчала, размышляя.
— Доктор Уотсон! — позвал Вонг. — У вас есть еще вопросы?
— Да. Существует ли какое-нибудь заболевание или яд, способные убить лягушку, которые были бы безопасны для млекопитающих?
— Интересный вопрос. Если говорить о ядах, то все зависит от дозы. Если вы дадите лягушке немного мышьяка, вы убьете ее. Но мышьяк убьет и человека, если ему дать большую дозу. Также есть микробные заболевания, определенный вид бактерий и вирусов, которые убивают только лягушек. Я не врач, так что не могу быть совершенно уверен в безопасности их для человека, но…
— Вирусы? — прервала она его. — Какие именно?
— Ну, например ранавирусы.
— Никогда о них не слышала.
— Они известны только специалистам по земноводным. Это ДНК-вирусы. Часть семейства иридовирусов. Мы полагаем, что они вызывают синдром отека у головастиков. Они отекают, и у них происходит кровоизлияние.
— Это смертельно?
— Да.
— Этот вирус убивает людей?
— Я не знаю. Но не думаю, что были случаи. Знаю, что ранавирусы уничтожили целые популяции лягушек по всему миру.
«Ахиллесова пята, — подумала Эмма. — Я нашла ее». Добавив ДНК леопардовой лягушки в свой геном, Химера стала частично земноводным существом. И стала столь же уязвимой.
— Можно ли достать образцы этих ранавирусов? — поинтересовалась Эмма. — Чтобы испробовать на Химере?
Последовала долгая пауза.
— Понимаю, — наконец проговорил доктор Вонг. — Никто этого еще не пробовал. Никто даже и представить не мог…
— Вы можете достать этот вирус? — оборвала она его.
— Да. Я знаю две лаборатории в Калифорнии, где изучают земноводных, они работают с ранавирусами.
— Тогда достаньте. И передайте эту информацию Джеку Маккаллуму. Он должен об этом знать.
— Они с Гордоном Оби только что отправились в Белые Пески. Я позвоню им туда.
Кусты перекати-поля неслись через дорогу, гонимые жгучими облаками песка. Они проехали мимо КПП, мимо электрической ограды и въехали на территорию военных. Там Джек и Гордон вышли из машины и посмотрели на небо. Из-за взметнувшейся пыли солнце казалось темно-оранжевым. Словно закатное, а не полуденное. Им удалось поспать лишь несколько часов, до вылета с Эллингтона, и от дневного света у Джека болели глаза.
— Сюда, джентльмены, — пригласил водитель.
Они последовали за военным в здание.
По сравнению с последним визитом Джека прием был совсем другим. Армейский эскорт был вежлив и уважителен, а доктор Айзек Роман ждал у стола дежурного, хотя и не выглядел особенно радостным по случаю их прибытия.
— Войти разрешено только вам, доктор Маккаллум, — сообщил он. — Господину Оби придется подождать здесь. Такова договоренность.
— Я так не договаривался, — возразил Джек.
— Это сделал господин Профитт от вашего имени. В это здание вас впустили только благодаря ему. У меня не так много времени, поэтому давайте поскорее покончим с этим.
Он повернулся и пошел к лифтам.
— Ну вот, обычный вояка-подонок, — констатировал Гордон. — Иди. Я подожду.
Джек вошел в лифт вслед за Романом.
— Первая остановка в подвале на втором уровне, — сообщил Роман, — там мы проводим эксперименты над животными.
Двери лифта открылись, и они оказались у стеклянной стены. Смотровое окно.
Джек приблизился к нему и посмотрел в лабораторию. Внутри работало с десяток лаборантов в биозащитных костюмах. В клетках находились паукообразные обезьяны и собаки. Рядом со смотровым окном стояли закрытые стеклом клетки с крысами.
Роман указал на грызунов:
— Обратите внимание — на каждой клетке указана дата и время заражения. Думаю, иначе проиллюстрировать смертельный характер Химеры не получится.
В клетке «День первый» находилось шесть крыс; все они выглядели здоровыми и бодро крутили свои колеса.
В клетке «День второй» проявлялись первые признаки заболевания. Две из шести крыс дрожали, их глаза приобрели кроваво-красный оттенок. Остальные замерли в летаргическом оцепенении.
— Первые два дня, — сказал доктор Роман, — репродуктивная фаза Химеры. Как вы понимаете, это совершенно не похоже на то, с чем мы сталкиваемся на Земле. Обычно живой организм должен созреть, прежде чем начать процесс размножения. Химера сначала размножается, а потом созревает. Ее клетки делятся с огромной скоростью, продуцируя сотни копий за сорок восемь часов. Сначала они микроскопические — их невозможно увидеть невооруженным глазом. Такие маленькие, что их можно вдохнуть; они и сами могут проникнуть к вам через слизистую оболочку, и вы даже не поймете, что заразились.