Хирургическое вмешательство
Шрифт:
Дед врал. Он был могучий антрополог, имел мировое имя и как-то ездил читать лекции в Гарвард.
Дед вообще был велик и страшен.
Арья постигал практику контакта не в физических лабораториях, а в неподдельных стойбищах на Крайнем Севере. В шестидесятые Арья хитроумно доказывал пролетарскую, советскую природу новой науки, обосновывал необходимость разработки прикладных технологий, скорейшего их внедрения. Арья дрался не на жизнь, а на смерть, отражал обвинения в лженаучности – главным образом предлагая оппонентам присутствовать на полевых испытаниях…
– Дед, - несчастным голосом сказал Ксе. – Это богиня.
– Богиня – это серьезно, - согласился тот добродушно. – А ты чего ж? Или худо научен, а? хе-хе.
– Я все делаю, что могу. Я, может, и больше могу, только, Дед, я не понимаю тут ничего. Я не подростковый психолог.
Это была удочка. Старый карась Арья, конечно, понял, что выученик хитрит, но походил-походил вокруг наживки и, смилостивившись, взял ее:
– А таковой-то т-тебе на что?
– Тут… мальчик… парень. Дед, я не хочу по телефону говорить.
– Д-даже так?
– Без шуток. Дед, приезжай пожалуйста, а? Ты меня знаешь, я тебя не осрамил ни разу. Я сам всем этим займусь. Ты только помоги разобраться.
С полминуты из трубки доносилось умудренное кряхтение. Ксе перекрестил пальцы. Арья мыслил так долго, что ученику его успели прийти мысли о телефонах и о том, что очень не хочется выдавать историю в эфир. Сначала это показалось глупо: кому и с чего сдалось прослушивать телефон Ксе? Но потом подумалось, что Арья – человек почти государственный, и его разговоры вполне могут…
– Я в дверях, - наконец, сказал молодой шаман. – Двери наверх, Дед, помнишь?
– Ладно, - ответил Арья.
Он появился меньше, чем через полчаса, стремительный и напряженный; когда Ксе увидел учителя, его пробрала дрожь. Неизвестно, на каком вертолете Дед примчался сюда из своего спального района, но то, что щеголь и джентльмен Арья даже не переодел брюки, так и вылетел на улицу в мешковатых домашних штанах… «Что же я сказал ему такого?! – забилось в висках у Ксе, - во что же я ввязался, Мать моя…»
Дед выпрямился, откинул седую, похожую на одуванчик, голову, обшарил Ксе темными сощуренными глазами. Грохнул на пол сумку с неведомым.
– Дурак, - сказал жалостливо, даже не заикаясь. – Ох, дурак… Лёша.
– Лев Аронович… я…
– Не понимаешь? – без перехода продолжая недавний телефонный разговор, надвинулся Дед.
– Я…
– Богиня до сих пор неспокойна, - ровно сказал старый шаман. – Вокруг этого дома – вихрь. От самого метро чувствуется.
– Уй-ё, - только и ответил Ксе.
– Что тут было, когда она взялась за тебя?
Ксе послушно вспомнил:
– Буря. Гроза. В тонком плане.
– Да ясно, что не в
Ксе открыл рот. Он в самом деле не ощущал остаточного вихря – не ощущал, находясь в самой его середине!
Этот феномен, конечно, следовало осмыслить, но Ксе просто испугался. Он слишком привык к своей умелости и успешности, и теперь, чувствуя, как почва уходит из-под ног, физически не способен был думать что-либо дельное. «Санд меня уроет, - пронеслось глупейшее. – У него, наверно, все настройки улетели…»
– Я т-тут тоже долго сидеть не буду, - говорил тем временем Дед. – У меня уже г-годы не те… Ксе, соберись! Ксе, в стихию! шагом марш!
Команда по старой памяти сработала: шаман обвалился внутрь сознания Матьземли.
Грозный и строгий, невзирая на всклокоченные волосы и домашнюю одежду, Дед Арья стоял над Женем. Тот проснулся сразу, как только шаманы вошли в комнату, но глядел квело и сонно. Хлопал глазами, натягивая плед на плечи, зябнущие со сна. Ксе сел и сидел прямо на ковре, медленно приходя в себя: короткая, но глубокая ходка в тонкий мир, казалось, перевернула мозги вверх ногами, а на деле поставила их как положено. Теперь шаман чувствовал все, что должен был чувствовать, и неприятно это было до чрезвычайности.
Он по-прежнему мало что понимал.
– Ну здравствуй, - почти торжественно сказал Арья.
– Здравствуйте, - тихо ответил Жень, оробев. – А вы кто?
– Это Лев Аронович, - Ксе не слышал собственного голоса. – Мой учитель.
– Меня зовут Арья, - уточнил старик. – Я шаман.
Жень узнал интонацию, но если в устах Ксе она его насмешила, то великомогучий Дед внушал благоговение. Парень немедленно продрал глаза и почти по-военному взлетел с дивана.
– Я…
Арья оборвал:
– Тихо.
Он стоял и смотрел на него пристально, точно истукан, а Ксе видел, что Женя мало-помалу захлестывает прежний ужас. Возражать и сопротивляться Деду у него не получалось. Пацан украдкой хрустел пальцами, отводя лицо в безуспешной попытке спастись от страшных всевидящих глаз Арьи; губы у него серели, и кажется, вот-вот подступила бы судорога, сродни той, что была на улице, когда Жень попался Ксе и принял его за жреца.
– Чего вам… - начал он, и голос сорвался.
– Тихо, - хмуро повторил Дед.
Ксе рассказал ему предысторию в нескольких фразах: на большее и истории, и соображений по ее поводу не хватало. Услыхав о жрецах, Арья сделался еще мрачнее и сосредоточенней, чем был, надолго задумался, а потом сказал: «Дурак ты, Ксе… и Матьземля т-тебя потому любит. Т-только хорошего от той любви ждать не надо… Н-не понимаешь, с-сказал? Я вот, к-кажется, уже понял…» Ксе успел только рот открыть, когда Дед ухватил его за шиворот и потащил за собой – навстречу стереосистеме Санда и любовной ласке древней богини.