Хищник. Том 1. Воин без имени
Шрифт:
Таким образом, мы с Тиудой остановились у мастерской местного faber armorum [215] , где кузнец работал под присмотром дюжего острогота, мужчины средних лет и с кустистой бородой. Этому человеку Тиуда сказал:
— Custos [216] Ансила, это Торн, новобранец и мой друг. Сними с него мерку и изготовь полный комплект снаряжения. Шлем, доспехи, щит, пика — в общем, все, что полагается. И позаботься о его коне. Пусть кузнец примется за работу немедленно. После этого покажи Торну дорогу к моему жилью. Habai ita swe!
215
Оружейных
216
Страж (лат.).
Ансила молча отсалютовал ему. Тиуда сказал мне:
— Я увижусь с тобой, и мы еще поговорим. — С этими словами он уехал.
Пока faber с помощью шнура измерял окружность моей головы, груди, длину ноги и прочее, custos Ансила рассматривал меня с некоторым любопытством и наконец произнес:
— Он назвал тебя своим другом.
— Акх, — бросил я небрежно, — когда мы впервые встретились, то оба жили в лесу.
— Ты имеешь в виду, что вы оба были простыми лесниками? — недоверчиво уточнил Ансила.
— Должен сказать, что Тиуда, похоже, с тех пор достиг более высокого положения, — продолжил я. — Он так уверенно отдает приказы, словно командует всеми людьми, принимающими участие в осаде, а не одним turma.
— Ты что, и правда не знаешь, кто возглавляет нашу армию?
— Ну… нет, — признался я. Мне как-то и в голову не приходило поинтересоваться этим. — Мне говорили, что ваш король Тиудемир недавно умер, но я не слышал, кто стал его наследником.
— Тиудемиром его называют алеманны и бургунды, — пояснил Ансила в такой педантичной манере, что я невольно вспомнил своих наставников в монастыре. — Мы же произносим имя нашего короля как Тиудамир, «Известный людям». Он также может по праву пользоваться почетным суффиксом — rex — «правитель». Но в течение многих лет он и его брат Вала управляли королевством остроготов, разделив его на две равные части, поэтому они скромно назвали себя Тиудамир и Валамир: «Известный людям» и «Известный избранным». Даже после того, как Валамир был убит в сражении, его брат из скромности отказался изменить и облагородить свое имя и титул. Теперь, однако, Тиудамир умер, и его сын, будучи единственным королем…
— Подожди-ка, — перебил я собеседника, начав наконец кое-что соображать, — уж не хочешь ли ты сказать, что мой друг Тиуда…
— Сын, тезка и наследник Тиудамира. Он король остроготов и, естественно, наш главнокомандующий. А именовать его следует Тиударекс, «Правитель людей». Но если хочешь, можешь произносить его имя на том диалекте или языке, на котором ты привык говорить. Римляне и греки, например, называют его Теодорих.
2
Дом в Сингидуне, который Тиударекс занял под свою резиденцию — praetorium, — стоял совсем близко от стены внутреннего города. Когда я подошел к нему — оставив Велокса в загородке вместе с конями других воинов, — то увидел, чем заняты остроготы: они возбужденно переругивались с врагами. Воины, занявшие позиции в некотором отдалении, по очереди выпускали стрелы — обычные или с зажженными наконечниками, а также использовали пращи, чтобы перебросить через стену камни величиной с кулак или горящие шары из пропитанной маслом кудели. Но сарматы почти не обращали на это внимания. С зубчатой стены и вышек крепостного вала были посланы в сторону нападающих только несколько стрел.
Дом Тиударекса был не хуже и не лучше тех, где разместились его рядовые бойцы, за исключением того (я не мог этого не заметить), что у хозяина имелась прехорошенькая молоденькая дочка, которая всякий раз, встретившись взглядом с королем, заливалась румянцем. Многочисленной прислуги у Тиударекса не было. Ясно, что этот человек был не из тех, кто окружает себя подобострастной свитой из местных жителей, всевозможных помощников, уборщиков и других прихлебателей. Несколько воинов всегда стояли снаружи, у двери, чтобы в любой момент отправиться с поручением, и время от времени кто-нибудь из центурионов или декурионов входил в дом, чтобы доложить главнокомандующему обстановку или получить приказ. Но никакие стражники или надоедливые лакеи не помешали мне пройти внутрь, чтобы увидеться с Тиударексом.
Хотя он встретил меня без всяких церемоний, тем не менее, войдя в простую комнату, где сидел король — уже без шлема и доспехов, одетый только в простую тунику и чулки, как и у меня, без всяких знаков отличия, которые указывали бы на его высокое положение, — я посчитал нужным встать на одно колено и склонить перед ним голову.
— Vai, это еще что такое? — запротестовал Тиударекс, захихикав. — Друг не преклоняет колен пред другом.
Не поднимая головы, я произнес, глядя в утрамбованный земляной пол:
— Откровенно говоря, я просто не знаю, как надо приветствовать короля. Я никогда прежде не встречал ни одного.
— Когда мы встретились с тобой впервые, я еще не был королем. Поэтому давай будем вести себя по-дружески и без всяких церемоний, как и делали это раньше. Вставай, Торн.
Я встал и посмотрел ему в лицо, как мужчина мужчине. Но я понимал, что он чем-то уже отличался от того Тиуды, который спас меня от укуса змеи; думаю, я догадался бы об этом, даже если бы не знал, что мой друг стал королем. Несмотря на простую одежду и отсутствие знаков отличия, в его осанке и внешности появилась какая-то властность. Хотя голубые глаза Тиударекса еще могли быть такими же веселыми и озорными, как в то время, когда он громко восхвалял своего «хозяина Торнарекса», однако теперь они также могли и потемнеть от печали или яростно загореться, когда речь заходила о сражениях и осаде. Прежде Тиуда был просто красивым юношей. Сейчас он стал по-особому красивым молодым монархом — высокий, грациозный, с хорошо развитой мускулатурой, возмужавший, с золотистой бородкой и кожей, сделавшейся бронзовой от солнца и ветра. Король хоть куда: утонченные манеры, добрый нрав, ясный ум. Этому человеку не нужны были скипетр, корона или пурпур, чтобы подкрепить свое высокое положение.
Непрошеная мысль сверкнула в моей голове: «Акх, если бы я был женщиной!» И я тут же почувствовал зависть к застенчивой крестьянской девушке, которая смахивала метелкой из гусиных перьев пыль с подоконника. Но я безжалостно подавил в себе эти эмоции и спросил Тиударекса:
— Но тогда как же мне обращаться к тебе? Мне не хотелось бы злоупотреблять нашей дружбой и демонстрировать неуважение к монарху. Скажи, как должен простолюдин обращаться к королю? Ваше величество? Сир? Meins frauja?
— «Жалкий бедняга» было бы самым подходящим обращением, — ответил он без всякой насмешки. — Вообще-то на протяжении тех долгих лет, что я провел при дворе в Константинополе, все называли меня Теодорих, и я привык к этому имени. Мой наставник даже вручил мне эту золотую печать с монограммой в качестве подарка на шестнадцатилетие, чтобы прикладывать ее вместо подписи к домашним заданиям, письмам и прочему. Я до сих пор берегу печать и пользуюсь ею. Видишь?
Он сидел на скамье за грубо сколоченным столом, который был завален листами пергамента, испещренными какими-то каракулями. На один из листов мой друг капнул воск со свечи, приложил к нему печатку и показал мне.
Я уже знал, что ударение в слове «Теодорих» падает на второй слог и произносится оно примерно «Те-одо-рих». Именно так римляне и греки переделали на свой лад чуждое им готское имя Тиударекс. Имя Теодорих греческого происхождения и состоит из двух слов: theos («бог») и doron («дар»). Таким образом, если «Тиударекс» означает «Правитель людей», то «Теодорих» можно перевести как «Дар Божий». Кроме того, на память невольно приходил Теодосий (Феодосии), бывший император Восточной империи, которого до сих пор помнили как самого толкового и уважаемого в народе правителя. «Да уж, — подумал я, — имя Теодорих вызывает столько положительных ассоциаций, что вполне подходит монарху».