Хитрая механика

Гречанинов Владимир

— Теперь так, — объявили девушки. — Перво-наперво надо достать большие свечи. Штука — десять рублей. И непременно черные. Нынче ночью будем ворожить вам по книге «Черной магии».

— Где ж их взять-то? — ахнули женщины. — Да и дороговато!

— Хорошая ворожба денег стоит! — отрезали девушки. — А достать— достанем. Дальше. Вот вам две подушечки заветные — заверните каждую в тысячу рублей, сегодня поносите на груди, а завтра отдадите нам.

— Да разве ж такие тысячные бумажки имеются? — изумились супруга с тещей.

— Можно и разными купюрами, — терпеливо разъяснили подруги. — Главное в лечении —

сумма. Ну, до завтра. Пойдем ворожить.

— Ну как, полегчало? — спрашивали они. появляясь в квартире на следующий день.

— Да пока не очень, — огорченно признались женщины.

— Сразу видно: не достали вы по тысяче, оттого ворожба и не впрок. Ладно уж, поворожим на личных вещах. Только вещи нужны ненадеванные и по два комплекта с каждой. Хотя у тебя, старая, что-нибудь путное имеется вряд ли, так что поищи-ка у зятька.

— Да я вроде не хворый, — усомнился Сергей Павлович.

— Тещу не жалко? — строго осадили его ворожеи, доставая полиэтиленовые сумки. — Вот сюда вещички и кладите. Да драгоценности, какие есть, не забудьте. Кольца, сережки, перстенек тоже сгодится. Больше ничего нет? Ладно, сойдет. Сегодня поворожим, а завтра все в целости принесем назад. Наденете — всю хворобу и снимет. Ну, храни вас бог!

Однако назавтра долгожданное исцеление почему-то не наступило. Не объявились и милые девушки, и Сергей Павлович, нацепив что осталось из одежды, помчал в милицию. На его счастье, подруги были уже там. Их задержали, когда, подозрительно нагруженные, они выходили из его дома. Убедить здравомыслящего участкового, будто мужские костюмы принадлежат им лично, подругам так и не удалось даже с помощью заветного слова.

Зато Сергей Павлович, получив всю собственность назад, не верит отныне ни в бога, ни в черта, а уж в разную магию, о которой знает теперь отнюдь не понаслышке, — и подавно. И тут он — ей-богу! — совершенно прав.

ПУГОВИЦА

Неприятности начались у Ерохина с пуговицы. Пуговицу эту в давке оторвали — в метро или в автобусе — Ерохин не заметил, да и не так это важно. Важно, что пуговица была не простая, а золотая, фирменная. Ходить в импортном пиджаке, у которого и так-то всего две пуговицы, а одной из них при этом нет, как-то неаккуратно. А оторвать вторую и пришить простые — весь пиджак насмарку. Вот и начал Ерохин повсюду искать эти пуговицы — или одну такую или не такую, но две. А их, как назло, нет — ни одной такой, ни двух не таких, словом, никаких. Совсем человек опустился — пуговица оторвана, вид озабоченный. Да еще каждый норовит сочувствие выразить — что ж, мол, жена уж и пришить не может или не до того ей? Женщины начали участливо поглядывать. на чай звать, а разве откажешься! Тут уж Ерохин совсем утратил моральный облик.

И вдруг в соседний магазин привозят точно такие пиджаки. И пуговицы на них точно такие же. Но отдельно их, конечно, не продают. Только с пиджаками. Вот тогда Ерохин взял и совершил преступление. Подкрался он к этим пиджакам, ухватил

первую попавшуюся пуговицу и давай ее отдирать. Дергает, дергает, раскраснелся весь, а она не рвется. Намертво приделана. Он за другую — и та тоже не рвется. Тогда его просто азарт разобрал — стал он эти проклятые пуговицы все подряд рвать. А они и подряд не рвутся. Тут на Ерохина прямо как помутнение нашло.

— А, — кричит он не своим голосом, — им, значит, вы вон как пришили, а мне — так тяп-ляп! Ну погодите, сейчас я вас на чистую воду-то повыведу!

И давай эти пиджаки на пол сбрасывать и ногами топтать. Тут, конечно, девочки из секции сразу набежали, отвлекать его начали: в нашем, мол, универмаге имеется широкий выбор и других товаров. А Ерохин как девочек увидел в халатиках с пуговицами блестящими, сразу давай и с халатиков пуговицы рвать. Да разве оторвешь — сами пришивали, крепко. Ну, девочки, конечно, в крик, заведующую звать. Прибегает заведующая:

— В чем дело, гражданин, в чем дело?

— А в том, — кричит Ерохин, — что пуговицы эти ваши совершенно не отрываются!

А заведующая тоже в крик:

— Как это не отрываются, вы что же это такое, молодой человек, говорите, постыдились бы!

— Правду, правду говорю! — кричит Ерохин и давай и с заведующей пуговицы обрывать. Дергает, дергает, да разве с заведующей что оборвешь! Но та все равно в крик:

— Спасите, помогите, милиция!

А Ерохин так просто в исступление впал.

— А, — кричит, — понашивали себе пуговиц по блату! — И давай со всех подряд пуговицы обрывать. А пуговицы как назло ни на ком не рвутся. Скандал! Ну тут, конечно, милиционер появился:

— В чем дело, гражданин, что за шум?

А Ерохин, как милиционера увидел, так просто обмер: пуговицы у того ну точь-в-точь его собственные — золотые все и блестят. И стал он так тихонечко, по-кошачьи прямо, к милиционеру подкрадываться. Тот даже опешил:

— Вы что это, гражданин?!

А Ерохин как закричит страшным голосом:

— А вот что! — Да как бросится прямо на милиционера, хватает того за сверкающую пуговицу и дерг, дерг… И оторвал. Напрочь! И сразу обмяк весь, успокоился, но пуговицу оторванную держит крепко. Даже когда ему укол сделали, все равно не отпустил. Она у него теперь как талисман, все время с собой носит. А врачи говорят: ничего, пусть носит. Не отнимать же, и без того неизвестно, чем дело кончится. Но надежда, конечно, есть.

Вот и покупай после этого дефицитные импортные вещи!

ХИТРАЯ МЕХАНИКА

А началось с того, что В. Ф. Орешков люто возненавидел часы. Наручные, настенные, с музыкой и без — словом, всю пропасть этих хитроумных механизмов, в которых он, мастер «Облбыттехники», должен был ковыряться по восемь часов ежедневно. Да еще поминутно выслушивать:

— А вы мою «Славу» действительно прочистили или чистку только в счетик вписали? И стрелочки я просил поменять на анодированные, а вы мне синенькие ввинтили. А?