Хитрая злая лиса
Шрифт:
— Что?
— Пара сотен метров горы. В туннеле меня привалило. Но группа Фила нас всех откопала, все живы, и просили вам передать благодарность за благословение. Спасатели сказали, что копали наугад, с нарушением всех норм. Но никто не пострадал.
— А вы?
— Ну, я. Я не считаюсь, меня Док уже подлатал. Стягивает только всё дико. Я упал на впереди ползущего, а он упал на бок, и всё, что было у меня в руках и у него на боку, очень близко познакомилось с моими рёбрами.
— Что?
— Топор, лопата, лом, сумка. А сверху арматура свода, по спине меня
— Хотите в ванну?
Он ничего не ответил, но волна прилетела впечатляюще неприличная, Вера мягко освободилась из его рук и села на край кровати, когда она посмотрела на министра, он как раз смотрел на её ноги, понял, что она это заметила, и быстро отвёл глаза, заливаясь румянцем, от которого шкодный тон проснулся уже у Веры.
— О чём вы думаете, господин министр? Я там ванну набираю, хотела искупаться. Но что-то мне кажется, что вам нужнее.
— Я моюсь дважды в день, и в последний раз я делал это полтора часа назад.
Прозвучало довольно каменно, но Веру это не обмануло, она легла поперёк кровати, чтобы видеть его, а он видел только её лицо, уточнила преподавательским тоном:
— В вашем языке нет разницы между словами «мыться» и «купаться»? Мытьё — это использование мыла и воды для того, чтобы смыть грязь, а купание — погружение в воду для удовольствия, иногда даже в грязную, всякую морскую или с маслами-травами. И даже не обязательно в воду, фраза «купаться в обожании» звучит нормально, «мыться в обожании» звучит как полный бред.
— Для меня обе фразы звучат странно.
— Вы никогда не купались ради удовольствия? Попробуйте, вам понравится. Вода ещё тёплая, я сейчас горячей добавлю, будет вообще обалденно. Там травяной сбор отмокает, мне его продали как замену соли для ванн, сказали, увлажняет, питает, заживляет, в феечку превращает. Раны стянутые расслабит. Идём?
Он смотрел куда угодно, только не на Веру, попытки сохранить весёлую атмосферу ещё предпринимал, но они уже не получались. Наконец, ответил:
— Я сюда прихожу не для того, чтобы находиться с вами в разных комнатах.
Вера невинно улыбнулась:
— Я пойду с вами, буду сидеть на полу и читать вам книжки. А вы будете лежать в воде по горло и представлять себя вишенкой в компоте. По цвету уже похожи.
Он закрыл лицо руками, беззвучно ругаясь в ладони, Вера злодейски захихикала и побежала добавлять горячей воды. Спокойная вода в ванне выглядела как торт-желе — снизу был слой ярко-оранжевого цвета, над ним фиолетово-розовый, на поверхности почти зелёный, с тонкой плёнкой, похожей на масло. Вера с усилием вытащила из воды мешок с травами, которые в воде развернулись и стали выглядеть как свежие листья, цветы и кусочки фруктов, подержала на весу, давая воде стечь, увидела входящего министра, он остановился в дверях, наблюдая этот процесс с недоверчивым выражением на лице, как будто сам не верит, что это происходит
— В чём в чём, а в чае я ещё не купался.
8.43.13 Ванна чая и глубоко личная просьба
Вера захихикала и пошла относить мешок в мусор, вернулась, закатала рукав халата и перемешала воду в ванне, медленно и художественно, наблюдая, как смешиваются плотные разноцветные слои. Температура была нормальная, но она решила спросить:
— Пробуйте, если что, добавим горячей.
Вынув руку из воды, она внимательно прислушалась к ощущениям, решила поставить мешочку «отлично» — ощущения на коже были приятные, свежие царапины, доставшиеся от Бутика, не щипало, масло мгновенно впиталось.
Министр наблюдал за её движениями так, как будто она его варить в этом супе собиралась, и он надеялся, что она передумает. Вера улыбнулась ему хищной улыбкой молодой и перспективной бабы Яги, которая точно знает, кто тут добрый молодец, и уже прикидывает размах его плеч к ширине печи. Указала ему глазами на ванну, он подошёл, наклонился над водой, заглядывая в глубины, как в омут, и осторожно уточнил:
— Это будет очень некультурно?
— Ужасно, — с наслаждением кивнула Вера, — некультурно, невоспитанно и даже нагло — комплект «министерский», всё как вы любите.
— Я согласен, — обречённо кивнул он, Вера закатила глаза:
— Уговорила, какое счастье. Пробуйте воду.
Она ушла в спальню за телефоном, вернулась, а министр всё ещё стоял над ванной, краснея и сомневаясь. Вера с честным видом закрыла дверь, накинула крючок и заявила:
— Не переживайте, сюда никто не войдёт, я буду вас охранять.
Он посмотрел на Веру с надеждой, что у неё всё-таки есть чуть-чуть совести, понял, что ни грамма, вздохнул и стал развязывать пояс кимоно, тихо выдыхая:
— Ох не так я себе это представлял...
— А как? — изобразила любознательные глазки Вера, министр посмотрел на неё, решительно завязал пояс обратно и шагнул в воду в кимоно. В воде штанина растворилась.
Вера рот раскрыла от шока, уже готовясь бежать и спасать, когда поняла, что она уже щупала эту воду, и вода была в порядке, дело не в воде, дело в кимоно — это настоящий шёлк, он в воде становится прозрачным. Подойдя ближе, она поняла, что штанина никуда не делась, просто прилипла к коже, и сквозь неё теперь просвечивает абсолютно всё, каждая волосинка и каждая родинка.
«И министр об этом знал.»
Она сделала шаг назад, медленно поднимая безгранично честные и невинные глаза к лицу министра, сделала ещё один шаг назад, и ещё, пока не упёрлась спиной в дверь, и тогда стала медленно сползать по двери на пол, не отрывая честного взгляда от лица министра. Села на пол удобно, улыбнулась и пропела:
— Что вам почитать? Принца?
Министр изо всех сил пытался не показать своего облегчения, но сам понимал, что всё очевидно, и смущался от этого ещё больше. Переступил в ванну второй ногой, подумал и сказал: