Хладнокровное предательство

Тодд Чарльз

И вот, наконец, он начал спускаться.

Ратлидж вернулся к Джанет Аштон и приказал:

– Стойте здесь, рядом с лошадью. Что бы ни случилось. Если он вооружен, он будет стрелять во все, что движется.

– Не оставляйте меня здесь! – взмолилась она. – Я не хочу, чтобы он нашел меня!

– Не бойтесь. Здесь самое безопасное место.

Он подошел к двери и прислушался.

Снег хрустел как-то неотчетливо. Потом шаги затихли. А потом направились в обратную сторону, заспешили.

Ратлидж негромко выругался.

Хороший

солдат нутром чует опасность. Чувствует перемену в тишине, которая подсказывает ему, что рядом, во мраке, таится угроза. Непонятно, что именно встревожило ночного гостя, но он, видимо, решил исключить любые неожиданности. К тому времени, как Ратлидж снова начал взбираться по тропе, неизвестный уже скрылся в темноте.

Он мог сбежать вниз и затаиться, как кролик, который пережидает лису. Сейчас невозможно его разглядеть – разве что наткнешься прямо на него…

«И тем не менее, – подумал Ратлидж, – я должен его найти!»

Но все было бесполезно. Целый час проплутав по горе, Ратлидж вынужден был сдаться. Когда он вернулся в хлев, Джанет Аштон уже ускакала.

Итак, куда направлялся неизвестный – в дом или в хижину – до того, как что-то предупредило его об опасности? Если бы его не спугнули, что бы он предпринял?

Перед рассветом рокот мотора пробудил Ратлиджа от некрепкого сна. Сержант Миллер, плотный, спокойный, спросил:

– Надеюсь, вы не зря не спали ночь? Что-нибудь получилось?

– Ночь прошла тихо, – ответил Ратлидж.

Миллер нахмурился:

– Возможно, и так, сэр. Вам повезло. А ведь могло случиться все, что угодно, и никто бы не пришел вам на помощь!

Вернувшись в гостиницу, Ратлидж первым делом заглянул в хлев. Кобыла Гарри Камминса спала в своем стойле. Едва прикоснувшись к ее шее, он сразу понял, что на ней недавно ездили, – грива была еще влажной от пота.

Теперь понятно, как Джанет Аштон добралась до фермы и обратно. Она ездила без седла. Со сломанными ребрами едва ли бы ей удалось перебросить седло через круп лошади.

Но как попал на место другой ночной гость? И что привело его туда, если не огарок свечи, предположительно найденный в старой пастушьей хижине?

В предрассветных сумерках Ратлидж спустился на кухню, чтобы набрать горячей воды для бритья. Джанет Аштон уже сидела за столом и пила чай.

– Вы, наверное, меня сейчас арестуете. Решите, что я возвращалась на место преступления.

– Вы с таким же успехом могли наткнуться там не на меня, а на убийцу. Да и он спокойно мог добраться до вас, пока я лазил в гору.

Она вздрогнула:

– Это не приходило мне в голову, иначе я бы там не осталась. Вы сегодня вернетесь туда искать следы?

– А зачем? Все равно все без толку. Снег весь истоптан, невозможно понять, кто куда направлялся.

– Поэтому сейчас вы не можете решить, арестовать меня или довериться

своему суждению, что человеком, которого вы ищете, был другой идиот, который пробрался туда ночью.

– С радостью арестовал бы и вас, и Элкотта, а потом пусть все решает суд!

Джанет Аштон вскинула голову:

– Уж не думаете ли вы, что мы с Полом – сообщники?

Ратлидж вынул из кармана огарок свечи. И половинку запонки.

– Запонки сломал мальчик – случайно или в приступе злобы. Вы знаете, кто их ему подарил?

Едва взглянув на вещицу, Джанет ответила:

– Хью подарил их ему на день рождения. Грейс позволила Джошу держать подарок у него в комнате. Теперь я понимаю, что напрасно.

– Зачем он их сломал?

– Наверное, обиделся на отца – решил, будто Хью его бросил. Потому что не приехал за ним, не забрал его с собой в Лондон. Может, Хью и прав. Джошу было плохо, он хотел отомстить. Но оскорбленные чувства еще не делают мальчика убийцей!

Около восьми утра Ратлидж громко постучался в дверь Пола Элкотта и разбудил его. Пол открыл дверь взъерошенный, пижамная куртка была заправлена в брюки. Ратлидж опустил голову. Пол ходил по дому босиком.

– В чем дело? Что случилось?

– Хочу взглянуть на ваши ботинки.

– На мои ботинки?! Вы что, с ума сошли? Еще даже не рассвело!

– И тем не менее.

Элкотт нехотя впустил его в дом и открыл дверь шкафа.

– Вот они! Вторая пара стоит у кровати.

В душном помещении явственно попахивало джином. Запах пропитал и постельное белье, и самого Элкотта.

Ратлидж поднял оба ботинка по очереди и внимательно их осмотрел. Сухие и чистые, только на одном пятна краски – и, похоже, их недавно чистили.

– Других у вас нет?

– Я не богач! – вызывающе ответил Элкотт. – У меня две пары ботинок, больше нет.

– Не покажете ли пальто, которое было на вас на похоронах?

– Оно в чулане… Обыщите его и убирайтесь!

Ратлидж нашел темное пальто и провел пальцами по той стороне, где были пуговицы. Одной недоставало.

Как он выглядел в церкви? Ратлидж постарался вспомнить Элкотта, который стоял рядом с Белфорсами. Может, пуговица отсутствовала уже тогда? Под дождем, когда все пальто и шляпы промокли, отсырели, не обращаешь внимания на подобные мелочи. Сделав вид, будто ничего не заметил, Ратлидж закрыл чулан.

– Когда начали пить? – неожиданно спросил он.

– Вообще, это не ваше дело, но выпил я после ужина. Какого ни есть. Сейчас у меня нет желания готовить. Да и аппетита нет после работы в той проклятой кухне. Я бы продал ферму, если бы не боялся, что отец вылезет из могилы и начнет меня мучить. Придется привыкать там жить. Так что пью я, можно сказать, чтобы набраться храбрости… У меня осталось немного джина от прошлогодних запасов.

Ратлидж вдруг заметил, что в помещении стало теплее, чем раньше.