Хлеб великанов
Шрифт:
— Только не предавайся настоящей страсти к Ламарру.
Джо не ответила. Потом сказала:
— Я не как мама. Мама с мужчинами была мягкой. Она растворялась в них, шла на все, когда влюблялась. Я не такая.
— Да, — сказал Вернон, подумав. — Похоже, ты не такая. Ты не калечишь свою жизнь так, как она. Но ты можешь это сделать другим образом.
— Каким же?
— Не знаю. Например, выйдешь замуж за кого-нибудь, вообразив великую страсть, просто потому, что все другие его не любят, а потом будешь всю жизнь маяться.
— Так оно и есть.
— О, я не спорю, хотя, по-моему, это антиобщественно. Но ты такая: если тебе что-то запрещают, ты обязательно должна это сделать, независимо от того, хочешь ли ты этого в действительности. Может, я неудачно выразился, но ты меня понимаешь.
— Чего я действительно хочу — это что-нибудь делать! Стать великим скульптором.
— Потому что втюрилась в Ламарра.
— Нет! Вернон, зачем ты испытываешь мое терпение? Я всегда говорила, что хочу что-то делать, еще в Эбботс-Пьюисентс!
— Как странно, — задумчиво сказал Вернон. — Вот и Себастьян продолжает говорить почти те же самые вещи. Похоже, люди меняются меньше, чем это принято думать.
— Ты собирался жениться на красавице и вечно жить в Эбботс-Пьюисентс, — поддела его Джо. — У тебя и сейчас это главная цель в жизни?
— Некоторые делают вещи и похуже.
— Лентяй! Отъявленный лентяй!
Джо смотрела на него с нескрываемым раздражением. Они с Верноном так похожи и каком-то отношении, а кое в чем совершенно разные.
А Вернон думал: «Эбботс-Пьюисентс. Через год мне будет двадцать один».
Они проходили мимо митинга Армии спасения. Джо остановилась. На ящике стоил худой бледный человек и хриплым голосом выкрикивал:
— Почему вы не хотите спасения? Почему? Иисус этого хочет! Иисус хочет вас! — с мощным ударением на «вас». — Да, братья и сестры, я скажу вам больше. Вы хотите Иисуса. Вы не признаетесь в этом себе, вы отворачиваетесь от него, вы боитесь — вот в чем дело, вы боитесь, потому что хотите его так отчаянно, вы хотите, но не знаете его! — Он взмахнул руками, и лицо его засветилось к экстазе. — Но вы узнаете! Есть вещи, от которых нельзя убежать. — Он заговорил медленно, почти с ненавистью: — «Говорю тебе, в эту ночь душа твоя будет призвана от тебя» [13] .
13
Евангелие от Луки, 12:20.
Вернон отвернулся с легким содроганием. Какая-то женщина истерически зарыдала.
— Отвратительно, — сказала Джо, вздернув нос. — Неприличная истерия. Я не понимаю, как разумное существо может верить в Бога.
Вернон улыбнулся и ничего не сказал. Год назад Джо каждое утро вставала к утренней службе, по пятницам демонстративно ела вареное яйцо
Вслух он сказал:
— Интересно, каково это — чувствовать себя «спасенным»?
На следующий день в половине седьмого Джо вернулась после своего тайного развлечения. Тетя Этель встретила ее в холле.
— Где Вернон? — спросила она, чтобы ее не успели спросить, как ей понравился концерт.
— Он пришел полчаса назад. Говорит, что ничего не случилось, но я вижу, что он плохо себя чувствует.
— О! — изумилась Джо. — Где он? У себя в комнате? Пойду посмотрю.
— Сходи, дорогая. Он очень плохо выглядел.
Джо взбежала по лестнице, небрежно стукнула в дверь и вошла. Вернон сидел на кровати, и было в его лице что-то такое, что Джо поразилась. Таким она его еще никогда не видела.
— Вернон, что случилось?
Он не ответил. У него был затуманенный взгляд человека, получившего страшный удар. Казалось, он был где-то далеко, куда обычные слова не долетают.
— Вернон. — Она потрясла его за плечо. — Что с тобой?
На этот раз он услышал.
— Ничего.
— Я вижу, что-то случилось. У тебя такой вид…
Слова были бессильны выразить, какой у него вид.
— Ничего, — тупо повторил он.
Она села рядом с ним на кровать.
— Расскажи мне, — сказала она нежно, но властно.
Вернон издал долгий прерывистый вздох.
— Джо, помнишь того человека, вчера?
— Какого человека?
— Из Армии спасения… он еще произносил какие-то ханжеские фразы. И одну прекрасную, из Библии. «В эту ночь душа твоя будет призвана от тебя». Я еще потом сказал — интересно, каково это — быть спасенным. Так вот, я знаю!
Джо уставилась на него. Вернон?! Не может быть.
— Ты хочешь сказать… — Трудно было выразить это в словах. — Вернон, ты хочешь сказать, что вдруг «уверовал», как это говорится?
Сказав, она почувствовала, как смешно это звучит, и с облегчением услышала, что он прыснул со смеху.
— Уверовал? Боже мой, конечно нет, хотя кое-кто, может, и понял бы это так. Интересно… Нет, я имел в виду… — Он помедлил и потом выговорил одно слово так тихо, как будто не смел его произнести: — Музыку.
— Музыку? — Она была огорошена.
— Да. Джо, помнишь няню Френсис?
— Няню Френсис? Нет. Кто это?
— Конечно, ты не можешь помнить, это было до тебя — когда я сломал ногу. Я хорошо помню, что она мне сказала. Что не надо торопиться убегать, сначала надо хорошенько посмотреть. Это сегодня со мной и случилось. Я больше не мог убегать, я должен был посмотреть. Джо, музыка — это самая замечательная вещь в мире.
— Но… но ты… ты всегда говорил…