ХМ: За кадром
Шрифт:
Неопределенно кивнув и проведя взглядом удаляющихся мужчин, охотник вдруг с разбега пнул ногой ближайший стул. Успокоившись, только когда все вокруг стало напоминать место побоища, он сел на землю прямо у костра, закрыв голову руками и даже не задумываясь о том, что мог разбудить кого-то шумом. Впрочем, из запертого фургона стук предметов о землю не должен был быть хорошо слышен, а остальные палатки находились чуть дальше. Протянув ладонь к языкам огня и вглядываясь в него до рези в глазах, Дэрил будто снова ощущал теплые прикосновения таких нежных рук и видел перед собой светлый, полный заботы, взгляд. Ее сегодня
– Дура…
========== Глава 9 ==========
Проведя несколько дней под одеялом из-за простуды, Кэрол, наконец, добилась возможности свободно выходить на улицу и участвовать в жизни группы. Для нее не являлось секретом то, что постельный режим был обусловлен скорее ее неудавшейся попыткой самоубийства, чем парой чихов и легким насморком. Надо отдать должное друзьям: Дейл, Ти-Дог и Лори не сообщили о произошедшем больше никому, кроме Рика, который также не собирался становиться на ближайший пенек и осведомлять о последних событиях всех вокруг.
Кэрол было стыдно. Безумно стыдно за то, что она проявила подобную слабость, попыталась совершить столь страшный грех и избежать уготованного ей свыше наказания. Наказания за то, что она зря - да, именно зря - прожила свою жизнь. Что была такой безвольной, слабой, беспомощной, испуганной и пассивной. Что предпочитала плыть по течению, вместо того, чтобы попытаться что-то изменить. Даже ради дочери она не смогла разрубить свои брачные узы, которые наносили физические раны ей и душевные – ее ребенку. Теперь она должна принять заслуженное наказание, смириться с грузом на сердце, который не исчезнет уже никогда и научиться жить по-другому. Ради памяти своей девочки! Ради дочери.
Все четыре дня, в течение которых ей строго-настрого запрещали вставать с постели и отпускали в туалет исключительно под конвоем, ее постоянно опекал Дейл, рассказывая о своем прошлом, о жене, умершей от рака, и о ценности каждой человеческой жизни. Слова старика были правильными, мудрыми и даже порой интересными, но такими утомительными, что Кэрол безумно радовалась каждому новому лицу в фургоне: вздыхающему и снова винящему себя Рику, Патриции и Мэгги, которые взяли на себя обеспечение едой группы на это время, постоянно пребывающему в движении Глену, который, приходя навестить ее, держался у самых дверей, одновременно с гордостью и смущением поясняя, что ему никак нельзя заражаться, он ведь часто целуется! Разок заглядывал Шейн, который быстро пробормотал какие-то слова о скорейшем выздоровлении и, увидев в окошко Лори, торопливо удалился. А вчера заходил Хершел, пряча глаза и покашливая. Он пощупал лоб женщины, положил рядом на стол какие-то порошки от простуды и пробормотал cвои извинения.
– Сочувствую твоей утрате. И я действительно не был уверен, что это она. Я надеялся, что там не твоя дочь. Надеялся и молился. Не плачь, не нужно больше, отпусти ее, как я отпустил своих близких. Они все сейчас в лучшем мире. «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним», - процитировал он Библию и ободряюще улыбнулся.
– Твоя девочка уже на небесах.
Сжав
Вчера подруга снова, принеся чай, бездумно уставилась в окно, за которым вокруг костра собрались мужчины, то ли споря, то ли что-то эмоционально обсуждая. Задумчиво переведя взгляд на лежащий у дерева изломанный стул, Лори вдруг вопросительно повернулась к Кэрол, которая, за неимением других вариантов, изучала стену фургона.
– Слушай, а у нас алкоголя ни у кого не было? Или… наркотиков?
– Не думаю. Какие-то лекарства Мэрла и что там еще было, вон там вон в ящике лежат, можешь глянуть. Если бы что-то пропало, Дейл бы заметил, - удивленно приподняла стриженую голову женщина. – Конечно, все может быть, но вряд ли бы кто-то прятал всю дорогу от нас спиртное. А почему ты спрашиваешь?
– Да тут недавно ночью кто-то разгромил все. Наутро было убрано, но следы остались, и стул поломанный. Я все думаю, может быть это… - замялась брюнетка, снова украдкой поглядывая в окно на обтянутые футболкой широкие плечи.
– Шейн? – Кэрол слабо улыбнулась. – Что ты так смотришь, я же не слепая, как и все остальные. Вы с ним тогда поссорились? Он, наверное, мог в порыве ярости что-нибудь сломать или разбить, я это всегда хорошо ощущаю. Опыт. Пусть и не самый приятный.
Взглянув на горькую усмешку подруги, Лори криво улыбнулась и решительно отвернулась от окна, машинально погладив живот, что она делала в последнее время все чаще.
– Да мы постоянно ссоримся, мне кажется. Я совершенно запуталась, Кэрол. Это все было, как сон. Рика ранили, он не приходил в себя, потом это все, так внезапно! А он нас спас, помог, и он… мы были знакомы давно, просто тогда не сложилось. Ты, наверное, меня осуждаешь, как и остальные, я ведь вижу, как на меня все смотрят! – на щеках женщины вспыхнул яркий румянец.
– Я тебя не осуждаю. Не мне осуждать кого бы то ни было. И никто на тебя не смотрит, это твоя личная жизнь, твои отношения, у остальных и своих забот хватает. А если кто и глянет косо, не обращай внимания, никто не безгрешен. Главное ведь то, что ты сделала свой выбор: ты с мужем, - тихо и успокаивающе говорила Кэрол, приподнявшись на подушке.
– Ты не понимаешь! – Лори снова схватилась за живот и опустила глаза, понижая голос, - я даже не знаю, чей это ребенок. Вот ты, ну, ты точно была уверена?..