Хмурый
Шрифт:
От блокпоста, по направлению к ним, быстро шел Сталкер. Он подошел, протянул руку Хмурому и поздоровался с его спутниками.
— Здравствуйте! Меня зовут Старый. Я здесь старший. Меня послали сказать, что все наши будут рады, если вы у нас переночуете. Мы хотим загладить нашу вину.
— Принимается. Только нет вашей вины передо мной.
— Это тебе так кажется, а мы места себе не находим.
— Кстати, тебе привет от Бати.
— Добрая весть. Спасибо. Мы с ним побратались.
Они
— Закрывайте ворота. Кому надо — постучатся. Первый по графику заступает на пост, а остальные спускаются под землю. Шустрый! Сбегай на те ворота и распорядись.
Они спустились под землю. Хмурый сказал Светлане:
— Оружие сдать надо. У них такие правила. Нож можно оставить.
— Все правильно, Хмурый. — Старый подвел их к оружейке. — Только, сдается мне, что нет никакой разницы, с оружием ты или без оружия. Нам Шустрый все уши прожужжал.
— Наврал, небось, выше крыши.
— Хороший он парень. Врать не умеет. Сказал, что ничего не понял. Пока падал от удара, ты пятерых вояк на ножах уделал. Похоже, что ты стреляешь хуже, чем ножом работаешь.
— Стреляет плохо? — Света гневно глянула на Старого. — А ты видел, как он стреляет?
— Стоп ребята! Не надо при мне, обо мне говорить. Не люблю. Давайте перекусим, выпьем мировую и спать. Вон Маша с Сергеем носами клюют.
— Тогда к столу. Я уже распорядился, когда к вам на встречу пошел.
— Знал, что согласимся?
— В Зоне говорят, что ты не любишь обижать тех, кто к тебе с душой.
— Ну ты жучара.
Старый засмеялся. Они подошли к столу. Он уже был завален всем, что было на БП. Деликатесов не было, но все было щедро. Сталкеры с детьми расселись. После них стали усаживаться «Долговцы». Всем, кроме детей, налили водки. Для детей нашли сок.
— Ну, парни! — Старый поднял пластиковый стакан. — Можете не корить себя. Зла на нас не держат. Это мне Хмурый сам сказал. Давайте выпьем за здоровье наших гостей!
Все подняли стаканы и стоя выпили. Потом сели, задвигав стульями и табуретами, и стали закусывать. Хмурый ел не торопясь. Он больше следил за тем, чтобы у ребятишек не пустели тарелки, пока они не наедятся. Когда дети наелись, он налил им еще сока, а сам закурил.
— Светлана! — Старый закурил сигарету и глубоко затянулся. — Ты сама-то видела, как он стреляет?
— А то!
— Стоп! Я же просил. — Хмурый вытирал губы Маше. — Где мы можем спать?
— Шустрый! Покажи. Ты, Хмурый извини, но мы без тебя ее сейчас колоть будем.
— А я их. — Света подмигнула Хмурому. — Посиди с Машей, братишка. Я тебя потом сменю.
— Да ладно уж. Сиди. Обижать будут — крикнешь.
— У тебя обидишь! — Старый махнул на него рукой. — Иди, дрыхни. Все равно ничего рассказывать не будешь. А мы все хотим знать.
Хмурый взял на руки засыпающую Машу и пошел за Шустрым, который повел Сережу. Уложил детей. Укрыл их одеялами и уселся на пол оберегать их сон. Ребятишки уснули мгновенно. Сережа хмурился во сне, а Маша вздрагивала. Разбередили их воспоминания.
За столом продолжались посиделки. Это хорошо. Светлане тоже надо отвлечься. Да и парни вели себя корректно. Хмурый не вслушивался. Он сидел, откинув голову на, примыкающие друг к другу, спинки двух коек. На левой, головой к нему, спала Маша. На правой спал Сережа. Рядом, у ног, пристроился Друг. Обстановка в казарме была такая спокойная и умиротворенная, что он не заметил, как уснул.
«— Серый! Откуда фингал?
— Да ладно, Саш! До свадьбы заживет.
— Не ладно! Я твой друг! Если спущу, то до свадьбы тебе столько наставят, что до пенсии не заживет.
— Да я ночью на дверь налетел.
— Козлов прикрываешь, добряк. А они потом твою девчонку обидят. Потом отца инвалида толкнут. Да я, сейчас, сам тебе накостыляю! От твоего добра люди могут пострадать.
— Не желай другим того, чего не желаешь себе.
— Правильно сказал! Вот и подумай теперь. Или мозги тебе тоже вышибли?
— Во-первых не я это сказал. Во-вторых, чего тут думать, если все сказано.
— Ну ты, Серый, и Ванек! Сам меня учил, что у всех умных слов, есть иносказание. А буквально их только торопливые принимают.
— Чего тут иносказательного-то? Зло порождает зло. Добро порождает добро.
— Хреново рассудил, но неплохо. В смысле не до конца. Ладно! Придется высказаться за тебя. Будем считать это зачетом. Значит так. Они применили к тебе зло, которое породило зло во мне. Раз! Ты применил к ним добро, вот теперь пусть они подобреют ко мне. Два!
— Но так же нельзя рассуждать!
— Рассуждать можно по всякому и правил рассуждения мне не устраивай! Не понял, что я сказал, тогда скажу по-другому. Они тебя побили, значит хотели, чтобы их тоже побили.
— Саш! Ты сбрендил? Кому же охота, чтобы его побили?
— Ну ты же сам говорил, что не желай другим того, чего не желаешь себе. А раз они пожелали кого-то побить, значит они желают, чтобы их побили. И ты, кстати, тут вообще ни причем. Они это задумали, еще не видя тебя.
— Ха! А вот теперь я понял.
— Ну наконец-то! Прикрывая их ты нарушаешь закон мироздания. Понял? Умник!
— Понял. Ну, короче, это братья Хорьки и Гвоздь.
— Ага! Этим близнецам вечно неймется. За что?