Хочу тебя себе
Шрифт:
У Ксении очень некстати звонит телефон.
Испугавшись орущей на весь дом мелодии, она роняет трубку на пол. Мы обе в шоке от происходящего. Но ничего уже не изменить. Видимо, недалекие охранники забыли, что пропустили через двор женщину, продающую мёд, что на кухне мы с ней встретимся и что она может мне помочь.
— Беги! — кричу я тупо и громко.
На шум сбегаются сразу все. И Гена, и Сёма, и сам хозяин. Надо отдать Ксюше должное, она сильная женщина и, когда её догоняют во дворе и несут обратно, гордо дёргается, но не плачет и не умоляет, а пытается объяснить Попову, что
Но он, кажется, совсем чокнулся от собственной безнаказанности. Богатый ублюдок возомнил себя королем мира и непреклонен в своих решениях. Придурок командует тащить обеих сучек, то есть нас, вниз, в подвал, чем меня убивает окончательно. Ну зачем ему эта Ксюша? Почему нельзя просто отпустить её? Идиот, подонок, тварь конченая!
Никогда себе не прощу, я в очередной раз облажалась. Я подставила ни в чём не повинного человека, мать двух маленьких девочек. Выть хочется от несправедливости.
Не надо было трогать её. Надо было попытаться найти другой выход. Но только не подвергать опасности молодую женщину.
Нас небрежно тащат по кривым ступеням и грубо бросают на бетонный пол.
Глава 44
Вначале мы боялись, что наши мучители придут сразу. Но время шло. Никто не появлялся. И мы с Ксюшей, перестали ходить из угла в угол. Расселись по разным и стали говорить. Она всё время шептала о дочках. И чем больше она о них рассказывала, тем сильнее меня мучила совесть.
— Моя Ника совсем маленькая. Младшая моя. Она всё время плачет, даже в садик не может ходить, очень ко мне привязана. И расстраивается, когда я на работу ухожу, — Ксюша выглядит оглушённой и потерянной, словно её ударили по голове, говорит тихо и жмётся в своем углу, подтягивая колени к груди. — А Ася, старшая, — продолжает моя подруга по плену, — когда Ваня, её отец, умер, так сильно заболела, — шумно сглатывает ком в горле, всхлипывает, по всему видно, что никак не может смириться, что оказалась в подвале. — У нас проблемы были.
Смотрю на новую знакомую, пытавшуюся меня спасти, и тоже не могу успокоиться. Это моя вина. Совесть грызёт, и мне стыдно, я от этого покрываюсь холодным, липким потом. Ну как так-то? Ну какого чёрта нам так не повезло и ей позвонили?
— В общем, моя старшая дочка так сильно заболела, что мы целый год по больницам толкались. Она даже в школу не пошла, и теперь из-за этого у меня проблемы, ну с администрацией и со службами. Хотя не только из-за этого. У них кроме меня никого нет. А если я ещё ввяжусь во что-то такое, их заберут, — она как будто проглатывает часть истории. А потом, спохватившись, добавляет: — Ей восемь, Асе моей, вот, а она ещё в первый класс не пошла. Но она отца обожала, а его — раз, и не стало. Для нас это страшная трагедия. Девочка не разговаривала долго, какая уж тут школа. Вот и пропустили год. А социальная служба…
— Прости меня, пожалуйста, очень-очень прошу, прости. Всё будет хорошо, — вру я, успокаиваю её как могу, а сама понятия не имею, как оно всё будет.
Мы сидим в разных углах нашего подземелья. И из-за угрызений совести я не смею к ней подойти. Это я ответственна за происходящее. Я всех в это втянула.
— Он
Её красивые глаза полны боли. У меня детей нет, но даже я понимаю: её положение ужасно, а если её убьют… Господи… Согнувшись под прессом вины, ловлю её взгляд снова и снова. Набираю воздух в лёгкие и уже собираюсь сказать, как есть, но звук застревает у меня в глотке. Сейчас понимаю, как рисковала, дурила, бредила, делая всё это.
— Я сама к нему полезла. К этому Попову.
— Ради денег?
Ксюша разочарованно отводит глаза в сторону. Но затем снова поднимает и смотрит в мои. Отрицательно качаю головой.
— Моя сестра с ним связалась, ну не совсем с ним, он притоны держит. И она там… — сил нет признаться. — Потом исчезла. Я, когда разобралась, что это всё он, ну его вина, и увидела всех этих девочек, ужасно разозлилась и решила помогать, — делаю паузу, за голову держусь, виски тру, испытывая всё ту же боль, что и прежде. — Некоторые не хотят работать. Те, кто по желанию, — это их выбор, и я туда не лезу, каждый зарабатывает как может, как умеет и как ему нравится, но есть и другие. Обманутые. И я пробралась в самый центр. Понравилась этому моральному уроду. Он отчего-то выбрал именно меня: ухаживал, одаривал, души не чаял. — Рывком втягиваю сырой подвальный воздух, мне холодно, пробирает до костей, но я, несмотря на колотун, развиваю рассказ дальше: — Я копала под него сама, и мне удалось втереться к нему в доверие, многое узнать. Я думала отдать информацию нужным людям. А потом…
Замолкаю, вспоминая Алекса. Внутри вспыхивает огонь, сердце усердно разгоняяет по всему телу застоявшуюся кровь. Я томлюсь, как под долбаной крышкой кастрюли. И чувствую, что зря, но не могу не надеяться, что он придёт и спасёт меня. Только Алекс — он не благородный рыцарь. И, скорее всего, решил, что меня всё равно уже не найти. Или, испытывая отвращение, прикинул, что после Попова я ему не нужна. Да я и до Попова ему нужна была ненадолго. А может, он погиб? Рана уже пульсирует, боль разливается то жаром, то холодом по всему телу.
— А потом? — прерывает круг моих размышлений Ксюша.
— А потом я встретила любовь.
— И всё полетело к чёрту, — заканчивает за меня медовая девушка.
И улыбается сквозь слёзы, ёрзая в своём углу. — Я знаю, о чём ты говоришь.
Хорошая она, другая бы проклинала меня, а она понимает, что я на её месте поступила бы так же.
— Ты тоже влюблена?
— Я люблю, любила и буду любить мужа, которого больше нет. Любовь — это штучный товар, она десять раз в жизни не бывает. Моя уже меня нашла и закончилась. И я не уберегла его детей.
Она начинает рыдать в голос.
— Эй, милая, перестань! — Кидаюсь обнимать её. — Всё будет хорошо. Мы выберемся, я послала смс очень хорошему человеку, он нас не бросит.
— Он — это тот, в которого ты влюбилась? — Шмыгая носом и тихонько смеясь сквозь слёзы, Ксюша позволяет обвить себя двумя руками.
— Нет, — закатываю глаза, — но лучше бы в него, только кто-то нагадил мне на карму.
Мы грустно смеёмся.
— Тот, кто по-настоящему любит, никогда не бросит в беде. Он найдёт тебя.