Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Цветаева Марина Ивановна

Стихи о Москве [3]

1

Облака – вокруг, Купола – вокруг. Надо всей Москвой — Сколько хватит рук! — Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо мое Невесомое! В дивном граде сем, В мирном граде сем, Где и мертвой мне Будет радостно, — Царевать тебе, горевать тебе, Принимать венец, О мой первенец! Ты постом – говей, Не сурьми бровей, И все сорок – чти — Сороков церквей. Исходи пешком – молодым шажком! — Все привольное Семихолмие. Будет твой черед: Тоже – дочери Передашь Москву С нежной горечью. Мне

же – вольный сон, колокольный звон, Зори ранние На Ваганькове. 31 марта 1916

3

Стихотворные циклы, составленные самой М. И. Цветаевой, – «Стихи о Москве», «Стихи к Блоку», «Подруга» (цикл, помещенный впереди, 1914 года) и др. – печатаются в нашем сборнике, как правило, не полностью.

2

Из рук моих – нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат. По церковке – все сорок сороков И реющих над ними голубков; И Спасские – с цветами – ворота, Где шапка православного снята; Часовню звездную – приют от зол — Где вытертый – от поцелуев – пол; Пятисоборный несравненный круг Прими, мой древний, вдохновенный друг. К Нечаянныя Радости в саду Я гостя чужеземного сведу. Червонные возблещут купола, Бессонные взгремят колокола, И на тебя с багряных облаков Уронит Богородица покров, И встанешь ты, исполнен дивных сил… – Ты не раскаешься, что ты меня любил. 31 марта 1916

4

Настанет день, – печальный, говорят! — Отцарствуют, отплачут, отгорят, — Остужены чужими пятаками, — Мои глаза, подвижные, как пламя. И – двойника нащупавший двойник — Сквозь легкое лицо проступит – лик. О, наконец тебя я удостоюсь, Благообразия прекрасный пояс! А издали – завижу ли и вас? — Потянется, растерянно крестясь, Паломничество по дорожке черной К моей руке, которой не отдерну, К моей руке, с которой снят запрет, К моей руке, которой больше нет. На ваши поцелуи, о живые, Я ничего не возражу – впервые. Меня окутал с головы до пят Благообразия прекрасный плат. Ничто меня уже не вгонит в краску. Святая у меня сегодня Пасха. По улицам оставленной Москвы Поеду – я, и побредете – вы. И не один дорогою отстанет, И первый ком о крышку гроба грянет, — И наконец-то будет разрешен Себялюбивый, одинокий сон. И ничего не надобно отныне Новопреставленной болярыне Марине. 11 апреля 1916

5

Над городом, отвергнутым Петром, Перекатился колокольный гром. Гремучий опрокинулся прибой Над женщиной, отвергнутой тобой. Царю Петру и Вам, о царь, хвала! Но выше вас, цари: колокола. Пока они гремят из синевы — Неоспоримо первенство Москвы. – И целых сорок сороков церквей Смеются над гордынею царей! 28 мая 1916

8

Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси – бездомный. Мы все к тебе придем. Клеймо позорит плечи, За голенищем – нож. Издалека– далече — Ты все же позовешь. На каторжные клейма, На всякую болесть — Младенец Пантелеймон У нас, целитель, есть. А вон за тою дверцей, Куда народ валит, Там Иверское сердце, Червонное, горит. И льется аллилуйя На смуглые поля. – Я в грудь тебя целую, Московская земля! 8 июля 1916, Александров

9

Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась. Спорили сотни Колоколов. День был субботний: Иоанн Богослов. Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть. 16 августа 1916

Бессоница

1

Обвела

мне глаза кольцом Теневым – бессонница. Оплела мне глаза бессонница Теневым венцом. То-то же! По ночам Не молись – идолам! Я твою тайну выдала, Идолопоклонница. Мало – тебе – дня, Солнечного огня! Пару моих колец Носи, бледноликая! Кликала – и накликала Теневой венец. Мало – меня – звала? Мало – со мной – спала? Ляжешь, легка лицом. Люди поклонятся. Буду тебе чтецом Я, бессонница: – Спи, успокоена, Спи, удостоена, Спи, увенчана, Женщина. Чтобы – спалось – легче, Буду – тебе – певчим: – Спи, подруженька Неугомонная, Спи, жемчужинка, Спи, бессонная. И кому ни писали писем, И кому с тобой ни клялись мы… Спи себе. Вот и разлучены Неразлучные. Вот и выпущены из рук Твои рученьки. Вот ты и отмучилась, Милая мученица. Сон – свят. Все – спят. Венец – снят. 8 апреля 1916

2

Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще – раскрывать Двери! – Настежь – в темную ночь! Голову сжав, Слушать, как тяжкий шаг Где-то легчает, Как ветер качает Сонный, бессонный Лес. Ах, ночь! Где-то бегут ключи, Ко сну – клонит. Сплю почти. Где-то в ночи Человек тонет. 27 мая 1916

3

В огромном городе моем – ночь. Из дома сонного иду – прочь. И люди думают: жена, дочь, — А я запомнила одно: ночь. Июльский ветер мне метет – путь, И где-то музыка в окне – чуть. Ах, нынче ветру до зари – дуть Сквозь стенки тонкие груди – в грудь. Есть черный тополь, и в окне – свет, И звон на башне, и в руке – цвет, И шаг вот этот – никому – вслед, И тень вот эта, а меня – нет. Огни – как нити золотых бус, Ночного листика во рту – вкус. Освободите от дневных уз, Друзья, поймите, что я вам – снюсь. 17 июля 1916, Москва

Стихи к Блоку

1

Имя твое – птица в руке, Имя твое – льдинка на языке. Одно-единственное движенье губ. Имя твое – пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту. Камень, кинутый в тихий пруд, Всхлипнет так, как тебя зовут. В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок. Имя твое, – ax, нельзя! — Имя твое – поцелуй в глаза, В нежную стужу недвижных век. Имя твое – поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток. С именем твоим – сон глубок. 15 апреля 1916

2

Нежный призрак, Рыцарь без укоризны, Кем ты призван В мою молодую жизнь? Во мгле – сизой Стоишь, ризой Снеговой одет. То не ветер Гонит меня по городу. Ох, уж третий Вечер я чую ворога. Голубоглазый — Меня – сглазил Снеговой певец. Снежный лебедь Мне под ноги перья стелет. Перья реют И медленно никнут в снег. Так, по перьям, Иду к двери, За которой – смерть. Он поет мне За синими окнами, Он поет мне Бубенцами далекими, Длинным криком, Лебединым кликом — Зовет. Милый призрак! Я знаю, что все мне снится. Сделай милость: Аминь, аминь, рассыпься! Аминь. 1 мая 1916