Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Цветаева Марина Ивановна

«Стихи растут, как звезды и как розы…»

Стихи растут, как звезды и как розы, Как красота – ненужная в семье. А на венцы и на апофеозы — Один ответ: – Откуда мне сие? Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты, Небесный гость в четыре лепестка. О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты Закон звезды и формула цветка. 14 августа 1918

«Если душа родилась крылатой…»

Если душа родилась крылатой — Что ей хоромы и что ей хаты! Что

Чингисхан ей и что – Орда! Два на миру у меня врага, Два близнеца – неразрывно-слитых: Голод голодных – и сытость сытых! 18 августа 1918

«Что другим не нужно – несите мне!..»

Что другим не нужно – несите мне! Всё должно сгореть на моем огне! Я и жизнь маню, я и смерть маню В легкий дар моему огню. Пламень любит – легкие вещества: Прошлогодний хворост – венки – слова. Пламень – пышет с подобной пищи! Вы ж восстанете – пепла чище! Птица – Феникс я, только в огне пою! Поддержите высокую жизнь мою! Высоко горю – и горю дотла! И да будет вам ночь – светла! Ледяной костер – огневой фонтан! Высоко несу свой высокий стан, Высоко несу свой высокий сан — Собеседницы и Наследницы! 2 сентября 1918

Глаза

Привычные к степям – глаза, Привычные к слезам – глаза, Зеленые – соленые — Крестьянские глаза! Была бы бабою простой — Всегда б платили за постой — Всё эти же – веселые — Зеленые глаза. Была бы бабою простой — От солнца б застилась рукой, Качала бы – молчала бы, — Потупивши глаза. Шел мимо паренек с лотком… Спят под монашеским платком Смиренные – степенные — Крестьянские глаза. Привычные к степям – глаза, Привычные к слезам – глаза… Что видели – не выдадут Крестьянские глаза! 9 сентября 1918

«Я Вас люблю всю жизнь и каждый день…»

Я Вас люблю всю жизнь и каждый день. Вы надо мною как большая тень, Как древний дым полярных деревень. Я Вас люблю всю жизнь и каждый час. Но мне не надо Ваших губ и глаз. Все началось и кончилось – без Вас. Я что-то помню: звонкая дуга, Огромный ворот, чистые снега, Унизанные звездами рога… И от рогов – в полнебосвода – тень… И древний дым полярных деревень… – Я поняла: Вы северный олень. 7 декабря 1918

«Дорожкою простонародною, смиренною, богоугодною…»

Дорожкою простонародною, Смиренною, богоугодною, Идем – свободные, немодные, Душой и телом – благородные. Сбылися древние пророчества: Где вы – Величества? Высочества? Мать с дочерью идем – две странницы. Чернь черная навстречу чванится. Быть может – вздох от нас останется, А может – Бог на нас оглянется… Пусть будет – как Ему захочется: Мы

не Величества, Высочества. Так, скромные, богоугодные, Душой и телом – благородные, Дорожкою простонародною — Так, доченька, к себе на родину: В страну Мечты и Одиночества — Где мы – Величества, Высочества. Осень 1919

«Когда-нибудь, прелестное созданье…»

Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем, Там, в памяти твоей голубоокой, Затерянным – так далеко– далёко. Забудешь ты мой профиль горбоносый, И лоб в апофеозе папиросы, И вечный смех мой, коим всех морочу, И сотню – на руке моей рабочей — Серебряных перстней, – чердак-каюту, Моих бумаг божественную смуту… Как в страшный год, возвышены Бедою, Ты – маленькой была, я – молодою. Ноябрь 1919

«Маленький домашний дух…»

Маленький домашний дух, Мой домашний гений! Вот она, разлука двух Сродных вдохновений! Жалко мне, когда в печи Жар, – а ты не видишь! В дверь – звезда в моей ночи! — Не взойдешь, не выйдешь! Платьица твои висят, Точно плод запретный. На окне чердачном – сад Расцветает – тщетно. Голуби в окно стучат, — Скучно с голубями! Мне ветра привет кричат, — Бог с ними, с ветрами! Не сказать ветрам седым, Стаям голубиным — Чудодейственным твоим Голосом: – Марина! Ноябрь 1919

«Та же молодость, и те же дыры…»

Та же молодость, и те же дыры, И те же ночи у костра… Моя божественная лира С твоей гитарою – сестра. Нам дар один на долю выпал: Кружить по душам, как метель. – Грабительница душ! – Сей титул И мне опущен в колыбель! В тоске заламывая руки, Знай: не одна в тумане дней Цыганским варевом разлуки Дурманишь молодых князей. Знай: не одна на ножик вострый Глядишь с томлением в крови, — Знай, что еще одна… – Что сестры В великой низости любви. ‹Март 1920›

«Две руки, легко опущенные…»

Две руки, легко опущенные На младенческую голову! Были – по одной на каждую — Две головки мне дарованы. Но обеими – зажатыми — Яростными – как могла! — Старшую у тьмы выхватывая — Младшей не уберегла. Две руки – ласкать-разглаживать Нежные головки пышные. Две руки – и вот одна из них За ночь оказалась лишняя. Светлая – на шейке тоненькой — Одуванчик на стебле! Мной еще совсем не понято, Что дитя мое в земле. Первая половина апреля 1920