Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Цветаева Марина Ивановна

Сколько спутников и друзей! Ты никому не вторишь. Правят юностью нежной сей — Гордость и горечь. Помнишь бешеный день в порту, Южных ветров угрозы, Рев Каспия – и во рту Крылышко розы. Как цыганка тебе дала Камень в резной оправе, Как цыганка тебе врала Что-то о славе… И – высоко у парусов — Отрока в синей блузе. Гром моря – и грозный зов Раненой Музы. 25 июня 1916

6

Не

отстать тебе. Я – острожник. Ты – конвойный. Судьба одна. И одна в пустоте порожней Подорожная нам дана. Уж и нрав у меня спокойный! Уж и очи мои ясны! Отпусти-ка меня, конвойный, Прогуляться до той сосны! 26 июня 1916

7

Ты, срывающая покров С катафалков и колыбелей, Разъярительница ветров, Насылательница метелей, Лихорадок, стихов и войн, – Чернокнижница! – Крепостница! — Я заслышала грозный вой Львов, венчающих колесницу. Слышу страстные голоса — И один, что молчит упорно. Вижу красные паруса — И один – между ними – черный. Океаном ли правишь путь Или воздухом, – всею грудью Жду, как солнцу, подставив грудь Смертоносному правосудью. 26 июня 1916

8

На базаре кричал народ, Пар вылетал из булочной. Я запомнила алый рот Узколицей певицы уличной. В темном, с цветиками, платке, – Милости удостоиться — Ты, потупленная, в толпе Богомолок у Сергий-Троицы. Помолись за меня, краса Грустная и бесовская, Как поставят тебя леса Богородицею хлыстовскою. 27 июня 1916

9

Златоустой Анне – всея Руси Искупительному глаголу, — Ветер, голос мой донеси И вот этот мой вздох тяжелый. Расскажи, сгорающий небосклон, Про глаза, что черны от боли, И про тихий земной поклон Посреди золотого поля. Ты, зеленоводный лесной ручей, Расскажи, как сегодня ночью Я взглянула в тебя – и чей Лик узрела в тебе воочью. Ты, в грозовой выси Обретенный вновь! Ты! – Безымянный! Донеси любовь мою Златоустой Анне – всея Руси! 27 июня 1916

10

У тонкой проволоки над волной овсов Сегодня голос – как тысяча голосов! И бубенцы проезжие – свят! свят! свят! — Не тем же ль голосом, Господи, говорят? Стою, и слушаю, и растираю колос, И темным куполом меня замыкает – голос. Не этих ивовых плавающих ветвей Касаюсь истово, – а руки твоей! Для всех, в томленье славящих твой подъезд, — Земная женщина, мне же – небесный крест! Тебе одной ночами кладу поклоны, — И все твоими очами глядят иконы! 1 июля 1916

11

Ты солнце в выси мне застишь, Все звезды в твоей горсти! Ах, если бы – двери настежь — Как ветер к тебе войти! И залепетать, и вспыхнуть, И круто потупить взгляд, И, всхлипывая, затихнуть, Как в детстве, когда простят. 2 июня 1916

«Я

тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес, Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой, Оттого что я о тебе спою – как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я закину ключи и псов прогоню с крыльца — Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя – замолчи! — У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты, — О, проклятие! – у тебя остаешься – ты: Два крыта твои, нацеленные в эфир, — Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир! 15 августа 1916

1917 – апрель 1922

«Мировое началось во мгле кочевье…»

Мировое началось во мгле кочевье: Это бродят по ночной земле – деревья, Это бродят золотым вином – гроздья, Это странствуют из дома в дом – звезды, Это реки начинают путь – вспять! И мне хочется к тебе на грудь – спать. 14 января 1917

Дон-Жуан

1

На заре морозной Под шестой березой, За углом у церкви, Ждите, Дон-Жуан! Но, увы, клянусь Вам Женихом и жизнью, Что в моей отчизне Негде целовать! Нет у нас фонтанов, И замерз колодец, А у богородиц — Строгие глаза. И чтобы не слышать Пустяков – красоткам, Есть у нас презвонкий Колокольный звон. Так вот и жила бы, Да боюсь – состарюсь, Да и Вам, красавец, Край мой не к лицу. Ах, в дохе медвежьей И узнать Вас трудно, — Если бы не губы Ваши, Дон-Жуан! 19 февраля 1917

5

И была у Дон-Жуана – шпага, И была у Дон-Жуана – Донна Анна. Вот и всё, что люди мне сказали О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане. Но сегодня я была умна: Ровно в полночь вышла на дорогу, Кто-то шел со мною в ногу, Называя имена. И белел в тумане – посох странный… – Не было у Дон-Жуана – Донны Анны! 14 мая 1917

«И кто-то, упав на карту…»

И кто-то, упав на карту, Не спит во сне. Повеяло Бонапартом В моей стране. Кому-то гремят раскаты: – Гряди, жених! Летит молодой диктатор, Как жаркий вихрь. Глаза над улыбкой шалой — Что ночь без звезд! Горит на мундире впалом — Солдатский крест [4] . Народы призвал к покою, Смирил озноб — И дышит, зажав рукою Вселенский лоб. 21 мая 1917, Троицын день

4

Крест, на каком-то собрании сорванный с груди солдатом и надетый на грудь Керенскому. См. газеты лета 1917 г. (Примеч. автора.)