Ходячий замок (илл. Гозман)
Шрифт:
Однако семимильных сапог в кладовке не оказалось. Софи глазам своим не поверила. Она все перерыла, но не нашла ничего, кроме обычных ведер, веников и второго пыльного плаща.
– Да чтоб он провалился! – воскликнула Софи. Наверняка Хоул позаботился о том, чтобы Софи больше не могла везде за ним ходить.
Она убирала все добро обратно в кладовку, и тут в дверь постучали. Софи, как обычно, подпрыгнула, надеясь, что посетитель не достучится и уйдет. Однако гость оказался из целеустремленных. Кто бы там ни был, он продолжал стучать – или, возможно, бросаться с разбегу на дверь, потому что вместо обычного
Софи посмотрела на беспокойные зеленые искры – все, что виднелось на месте Кальцифера.
– Ведьма?
– Нет, – приглушенно отозвался Кальцифер из-под поленьев. – Это дверь замка. Кто-то бежит с нами вровень. Хорошо бежит – мы движемся довольно быстро.
– Пугало?! – спросила Софи, чувствуя, как от одной этой мысли в груди сделалось нехорошо.
– Плоть и кровь, – сказал Кальцифер. Озадаченное голубое лицо колыхалось под самой трубой. – Понятия не имею, что это, но войти жаждет страстно. Вроде бы оно безвредное.
Поскольку тум, тум, тум не прекращалось, что Софи несказанно раздражало, она решила открыть дверь и положить этому конец. Да и вообще ей было любопытно, кто там такой. Повесить второй пыльный плащ на место она так и не успела, поэтому набросила его на плечи и заковыляла к двери. Кальцифер вытаращился на нее. Потом – впервые за все время их знакомства – он склонил голову по доброй воле. Из-под кудрявых зеленых языков пламени послышались трескучие раскаты хохота. Мимоходом задумавшись, во что же такое ее превратил плащ, Софи открыла дверь.
Большая гибкая борзая оттолкнулась от склона холма под скрежещущей кладкой замка и приземлилась прямо посреди комнаты. Софи уронила плащ и поспешно попятилась. Собак она всегда побаивалась, а вид у борзых достаточно грозный. Псина встала между ней и дверью и уставилась на нее. Софи тоскливо поглядела на проплывавшие мимо валуны и вереск, не зная, стоит ли звать Хоула на помощь.
Пес выгнул и без того выгнутую спину и с трудом встал на длинные задние лапы. Ростом он стал почти с Софи. Он напряженно вытянул передние лапы и еще сильнее потянулся вверх. А когда Софи уже открыла рот, чтобы позвать Хоула, пес сделал немыслимое усилие и выпрямился во весь рост, превратившись в человека в жестком коричневом костюме. У него были рыжеватые волосы и бледное несчастное лицо.
– Из Верхних Горок! – простонал человек-пес. – Люблю Летти… Летти послала… Летти плачет, горюет… послала к вам… сказала остаться… – Не успев договорить, он согнулся и сжался и взвыл по-собачьи от отчаяния и досады. – Чародею не говорить… – проскулил он и снова покрылся волнистой рыжей собачьей шерстью. Он стал другой собакой. Теперь это был рыжий сеттер. Рыжий сеттер завилял косматым хвостом и серьезно посмотрел на Софи несчастными влажными глазами.
– Ой, мамочки, – сказала Софи, закрывая дверь. – Кажется, ты влип, дружочек. Это ведь ты был тем колли, да? Теперь я понимаю, о чем нам твердила миссис Ферфакс. Эта Ведьма просто напрашивается, чтобы ее прихлопнули! Но зачем же Летти послала тебя сюда? Если ты не хочешь, чтобы я говорила о тебе Хоулу…
При звуке этого имени пес тихо зарычал. При этом он продолжал вилять хвостом и умильно глядеть на Софи.
– Ладно, не скажу, – пообещала Софи. Пес явно приободрился. Он протопал к очагу, с опаской косясь на Кальцифера, и тощим рыжим клубком свернулся у решетки.
– Что скажешь, Кальцифер? – спросила Софи.
– Это заколдованный человек, – сообщил Кальцифер, как будто это была новость.
– Сама знаю, а снять заклятье ты можешь? – Софи подумала, что Летти, как и многие другие, наверное, слышала, что у Хоула работает ведьма. Надо бы поскорее превратить пса обратно в человека и отправить его в Верхние Горки, пока Хоул не встал с постели и не увидел его, решила Софи.
– Нет. Для этого мне надо объединиться с Хоулом, – заявил Кальцифер.
– Тогда сама попробую, – сказала Софи. Бедняжка Летти! Терзается из-за Хоула, а при этом ее второй и единственный теперь поклонник превратился в собаку и почти все время пребывает в этом обличье! Софи положила руку на мягкую круглую голову пса.
– Превращайся обратно в того человека, которым ты был, – сказала она. Повторять это пришлось долго, но пес только уснул еще крепче. Он всхрапнул и привалился к ногам Софи.
Тут сверху послышалось некоторое количество томительных стенаний, охов и вздохов. Софи не обратила внимания: она говорила с собакой. За охами и вздохами последовал долгий заливистый кашель, сменившийся еще более томительными стенаниями. Софи снова не обратила на это внимания. Тогда вместо кашля послышалось душераздирающее чихание, от которого затряслись и окно, и все двери. Пропустить подобное мимо ушей было трудновато, но Софи это удалось. Ту-ту-пруууууууууууууу! – высморкался чародей. Прямо как фагот в туннеле. Снова послышался кашель, перемежаемый стенаниями. Затем вступил громоподобный чих, прекрасно сочетавшийся со стенаниями и кашлем, и вскоре симфония достигла крещендо, в котором Хоул умудрялся одновременно чихать, кашлять, сморкаться, стенать и тихонько подвывать. Двери тряслись, балки под потолком дрожали, а одно Кальциферово полено выкатилось из очага.
– Ладно, ладно, поняла намек! – пробурчала Софи, швыряя полено обратно в огонь. – На очереди зеленая слизь. Кальцифер, не отпускай, пожалуйста, собаку никуда. – И она поплелась вверх по лестнице, громко ворча: – Одна беда с этими чародеями! Можно подумать, до него никто не простужался! Ну что, что стряслось? – спросила она, проковыляв в открытую дверь спальни Хоула по засаленному ковру.
– Умираю от скуки, – жалостно объявил Хоул. – А может, просто умираю.
Он распростерся на грязных серых подушках самого нищенского вида, укрывшись чем-то вроде лоскутного одеяла – только все лоскутки были одного пыльного цвета. В складках полога над кроватью сновали его обожаемые паучки.
Софи пощупала чародею лоб.
– Ну да, жар у вас есть, – неохотно признала она.
– Я в беспамятстве, – сообщил Хоул. – Перед глазами у меня плавают пятна.
– Это пауки, – вздохнула Софи. – А чего вы колдовством не вылечитесь?
– Потому что от простуды заклятий нет, – горестно ответствовал Хоул. – У меня все в голове так и кружится – или это у меня голова кругом идет вокруг всего. Никак не могу разобраться в условиях Ведьминого проклятья. Вот уж не думал, что она так ловко меня подловит. Скверно, когда подлавливают, хотя до сих пор все, что случилось на самом деле, я совершил сам. Теперь вот жду, когда произойдет все остальное.