Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд
Шрифт:
— О, я нашел их в кармане одного костюма, — просто ответил Ретиф.
— Замечательно! Не буду спрррашивать, на ком висел этот костюм! Харрумф вернул ключи землянину и кивнул в сторону коридора. — Я слышу позвякиванье снаряжения, — сказал он смирившимся тоном. — Готовься, приятель. Как говорится, пррредставление начинается!
Возле камеры показалась команда охранников, состоявшая из десяти гатераканцев. Офицер охраны арены смело отпер дверь и вывел участников предстоящего шоу в глухой мрачный коридор. Ретиф с любопытством разглядывал многочисленные нашивки и бляшки на груди офицера. Их подвели к рядовому гатераканцу, который вручил каждому восьмифутовую жердь.
— Одно утешение, — проворчал Харрумф. — Все это недолго пррродлится. Как ни кррути, а долго бегать от беррременной
— А бегать и не пытайтесь, — сказал Ретиф. Стойте на месте и смотрите ей прямо в глаза.
Харрумф как—то весь подобрался, отряхнул свое платье, поскреб пальцами запачканные ленты нашивок на запястьях и отбросил от себя выданную ему палку.
— Ты прав, парень, — сказал он и окатил ледяным имперским взглядом охранника, который хотел было подтолкнуть его вперед. — А теперь мы с тобой покажем черни, как умирают герррои!
Они вышли из—под арки и увидели бледное солнце, висевшее над ареной, которая была залита водой. Поверхность исходила рябью и искрилась. Плечом к плечу Ретиф и приговоренный гатераканский офицер смело подались вперед. Когда они вышли на открытое место и их увидели изъерзавшиеся от нетерпения зрители, по трибунам прокатился многоголосый рокот и послышался топот сотен конечностей.
— Ха! Смотри, как они визжат! — раздраженно воскликнул Харрумф. — Но мы ррразочарруем их! Они не увидят вожделенного зрррелища, потому что мы будем стоять неподвижно и после перррвой же атаки зверюги все будет кончено!
— С нами моральный дух, — сказал Ретиф, поглядывая на бесновавшихся зрителей. — Пойдемте—ка поближе к ложе адмирала.
— Мне все ррравно, где прррощаться с жизнью, — согласился гатераканец. — И, по—моему, нам лучше поспешить — я вижу уже, как поднимается барррьерр! А зверей не надо дважды пррриглашать к обеду!
Они почти добежали до того места, куда показал Ретиф, как вдруг им в спину ударил жуткий рев. Ретиф обернулся и понял, что звук донесся из тени, что была за уже поднятой решеткой, отделявшей арену от желоба, по которому бежали звери из своего вольера. Не прошло и минуты, как из этой тени показалось длинноногое, с ощетинившейся оранжевой гривой и высокими острыми лопатками существо, напоминающее гигантскую гиену. Как—то неуклюже и вприпрыжку оно побежало вдоль барьера. На полпути к ложе, где в азарте подались вперед дрессировщики, существо затормозило и, запрокинув вверх морду, стало нюхать воздух. Затем оно резко прыгнуло в сторону Ретифа и его товарища по несчастью.
— Я был прррав! — дрожащим голосом пробормотал Харрумф. — Эта зверюга на редкость отвррратительна!
Пока он говорил эти слова, хищник быстро, по—кошачьи приближался к ним. Его длинные желтые клыки были обнажены.
— Осторожнее, Харрумф, — перекрывая гул толпы, крикнул Ретиф. — И не теряй надежды до тех пор, пока не будешь смотреть на все это представление из желудка этой твари!
С этими словами он опустил руку в карман, достал один из газовых шариков, украденных у Руккто, и раздавил его на расстоянии пяти дюймов от своего лица.
2
В первые несколько секунд, пока мятный туман рвался Ретифу в ноздри, ничего не изменилось. Зверь перешел на настоящий галоп, и после каждого его скачка в небо взметались брызги воды. Затем вдруг эта неистовая атака замедлилась. Брызги разлетались уже как—то странно, плавно, тягуче. Стали различимы отдельные искрящиеся капли. В них причудливыми, радужными тонами — от зеленого до медно—красного — отражалось небо. Над головой облачный покров стал сначала тоньше, прозрачней, а потом исчез совсем. Одновременно возникли сотни звезд и засветились радужными оттенками. Длинный прыжок атакующего зверя перешел как—то вдруг в мягкое скольжение по воздуху, которое все замедлялось и замедлялось, пока наконец не замерло совершенно. Его страшный рев стал резко понижаться в тембре и наконец растворился в тишине.
Ретиф выпустил из руки свою жердь. Она осталась стоять, ничем не поддерживаемая. На расстоянии двадцати футов в воздухе висел, не продвигаясь ни вперед, ни назад, ни в стороны, отвратительный зверь. Его передние лапы с девятидюймовыми когтями были выброшены вперед в мертвом
— Стой здесь, никуда не уходи, — усмехнулся Ретиф.
Слова разнеслись по арене как—то неровно, дрожаще и в басовом тембре. Воздух был тяжел и плотен на языке, как сироп. Ретиф прошел мимо гатераканца, с трудом преодолевая трения атмосферы. Он будто шел в густом—густом тумане или в воде. Плотность и трение воздуха были настолько велики, что тело Ретифа, преодолевая его сопротивление, стало нагреваться, и ему стало жарко. Ноги же, наоборот, не имели твердой опоры — вода уплотнилась и стала, как лед.
Ретиф добрался до охраняемой двери, которая располагалась прямо под ложей высокопоставленных лиц. Часовые по обеим ее сторонам были недвижны и походили на чурбанов, вырубленных из тяжелой древесины и отполированных. Ретиф коснулся замысловатого замка и потянул его на себя. Сначала замок не поддавался, но через несколько минут по твердому пластику, в который он был вмонтирован, побежали многочисленные трещины. Ретиф отпустил ручку, которая нагрелась от его руки, и отступил на шаг назад, глядя на то, как металлический механизм стал мяться, изгибаться во все стороны, как наконец все устройство вылезло из своих креплений в двери вместе с рваными кусками пластика. Замок и множество мелких щепок медленно набрали высоту по той линии, куда тянул Ретиф, и проплыли мимо него в воздухе в сторону центра арены.
Землянин взялся за край двери, слегка толкнул ее от себя, после чего она легко открылась, и вошел в широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались многочисленные двери. В дальнем его конце сквозь выполненный в форме изящной арки вход пробивалось красноватое солнце. Дальше, у широких ворот, устроенных в виде террасы, столпились одетые в ливреи швейцары. Они замерли в самых причудливых позах вокруг длинной и сверкающей машины: кто—то держался за ручку дверцы, кто—то был вооружен идиотскими и нелепыми веничками, которыми касался мундиров пышно разодетых высокопоставленных господ, которые стали, было, вылезать из машины, да так и замерли между ней и твердой землей. Ретиф осторожно прошел мимо этой группы гатераканцев, стараясь никого из них не задеть, и стал осматривать машину. Он отметил, что автомобиль был излишне роскошен и непомерно длинней, что сковывало свободу его маневра. Потом он отправился дальше по подъездной дорожке, отчаянно борясь со своим телом, которое все рвалось взлететь. Вскоре он оказался на стоянке машин. Они стояли здесь беспорядочными рядами, были роскошны, сверкали лаком и красками. Здесь не было двух одинаковых автомобилей. Ретиф стал пробовать на каждом ключи, украденные у Руккто. Ключи подошли к десятой по счету машине, расположенной почти прямо у выездных ворот. Это был двухместный автомобиль с низкой посадкой. Экспортная продукция гаспиерской промышленности. Всем она понравилась Ретифу кроме одного: вместо сидений здесь были какие—то металлические насесты. Приборы показывали, что машина заправлена до отказа и готова к эксплуатации.
Ретиф зашел спереди, мягко взялся за бампер руками и слегка потянул его вверх. Затем он проделал то же самое, только на этот раз зайдя к машине с тыла. Корпус тяжело приподнялся на рессорах, но Ретиф тянул еще выше. Когда колеса были на высоте примерно фута от асфальта, землянин подтолкнул машину в сторону подъездной дорожки и в направлении входа на стоянку. Последний толчок оказался неосторожным: ярко—красный пластик корпуса в том месте, где его коснулась рука Ретифа, вмялся внутрь.
Машина медленно плыла в воздухе мимо других автомобилей и время от времени ее нужно было слегка подталкивать вперед, так как она все норовила вновь опуститься на землю. Ретиф зашел вперед и слегка толкнул лимузин, возле которого толпились швейцары и который загораживал проход. Машина двинулась медленно в сторону и уткнулась в росшие неподалеку кусты. Ретиф вернулся к спортивному автомобилю Руккто, установил его так, чтобы он точно проходил в двери, опустил на землю (очень осторожно, чтобы не лопнули покрышки) и пошел обратно на арену.