Холод смерти
Шрифт:
— Потому что это я во всем виновата. Я сказала папе о ней и мистере Брэдшоу, с этого все и началось.
— Откуда ты знаешь?
— Так сказала женщина у дверей. Она убила маму из-за того, что ей передал папа.
— Ты ее знаешь?
— Нет.
— Это была тетя Алиса?
— Нет.
— Может, кто-то из тех, кого ты знаешь?
— Нет.
— А твоя мама ее знала?
— Я не знаю. Может быть.
— Она разговаривала с ней, как со знакомой?
— Она называла ее по имени.
— Как?
— Ти. Она
— Почему ты раньше никому не говорила об этом?
— Потому что я во всем виновата.
— Нет, — вмешался Алекс. — Ты же была маленькой. Ты не виновата в том, что сделали взрослые.
Годвин прижал палец к губам. Долли замотала головой:
— Это я во всем виновата.
— Заканчивайте, — прошептал Годвин Джерри. — Она вам уже достаточно рассказала.
— Но мы даже не подошли еще к делу Хагерти.
— Ну тогда поторапливайтесь. — Он обратился к девушке: — Долли, ты хочешь рассказать подробнее о прошлой пятнице?
— Только не о том, как я на нее наткнулась. — Лицо ее страдальчески сморщилось, так что глаза полностью спрятались в складках кожи.
— Не надо о том, как ты нашла тело, — произнес Джерри. — Скажи, как ты там оказалась?
— Я хотела поговорить с Элен. Я часто ходила к ней на гору разговаривать. Мы с ней дружили.
— Как вы подружились?
— Я втерлась к ней в доверие, — произнесла она с удивляющим прямодушием. — Сначала я думала, что, может, она та женщина, которая застрелила маму. В колледже ходили слухи, что они близки с деканом Брэдшоу.
— А в колледж ты пошла, чтобы найти ту женщину?
— Да. Но это была не Элен. Я узнала, что она недавно в городе, а кроме того, она сама сказала мне, что между ней и Брэдшоу ничего не было. Я не имела никакого права втягивать ее в это дело.
— Как ты ее втягивала?
— Я рассказала ей все о моей маме и Брэдшоу, об убийстве и той женщине в дверях. Элен убили, потому что она слишком много знала.
— Может быть, — сказал я, — но узнала она это не от тебя.
— От меня! Я ей все рассказала.
Годвин дернул меня за рукав:
— Не спорьте с ней. Она действует на подсознательном уровне.
— Элен расспрашивала тебя о чем-нибудь? — спросил я.
— Да. Она задавала мне вопросы.
— Значит, ты ничего ей не навязывала?
— Нет. Ей было интересно.
— А что ей было интересно?
— Все о декане Брэдшоу и моей маме.
— Она не говорила — почему?
— Она хотела помочь мне в расследовании. После разговора с папой в гостинице я решила заняться расследованием. Детское расследование. — Она попробовала рассмеяться, но получился лишь всхлип. — Единственное, чего я добилась, — смерти Элен. А когда я увидела ее тело...
Глаза ее широко открылись, потом открылся рот. Все тело напряглось, словно в предсмертной судороге. Секунд пятнадцать — двадцать она оставалась неподвижной.
— Это было как тогда, когда я увидела маму, — произнесла она слабым голосом и проснулась. — Все в порядке?
— Все в порядке, — ответил ей Алекс.
Он помог ей сесть. Она прильнула к нему, и ее волосы упали ему на плечо. Несколькими минутами позже, все так же опираясь на его руку, она выходила из комнаты. Добродетельная семейная пара!
Годвин закрыл дверь.
— Надеюсь, джентльмены, вы узнали все, что хотели, — произнес он с некоторой брезгливостью.
— Она говорила очень свободно, — сказал Джерри. После этого эксперимента он тоже выглядел абсолютно опустошенным.
— Не случайно. Все три дня я готовил ее к этому. Как я вам уже говорил, пентотал не является гарантией правды. Если пациент намерен лгать, инъекция не сможет воспрепятствовать этому.
— Вы намекаете на то, что она могла солгать?
— Нет. Я уверен, что она говорила правду, насколько она ей известна. Моя задача сейчас заключается в том, чтобы закрепить это в ее сознании, чтобы эта правда стала осознанной. Поэтому, джентльмены, если вы не возражаете...
— Минуточку, — сказал я. — Вы не могли бы уделить мне минуту, доктор? Я провел три дня и истратил кучу денег Кинкейда для того, чтобы собрать факты, которые вам были известны.
— Да? — холодно осведомился он.
— Действительно так. Вы бы значительно облегчили мне жизнь, если бы своевременно рассказали об отношениях между Брэдшоу и Констанцией Макги.
— Не думаю, что в мою задачу входит облегчение жизни следователей. Здесь замешаны этические вопросы, которые вам вряд ли понятны. Мистер Маркс, может быть, понял бы меня.
— Не очень понимаю, о чем речь, — произнес Джерри, но, вероятно, догадываясь о нашей взаимной неприязни, на всякий случай вклинился между нами. — Пошли, Лу, — он тронул меня за плечо, — у доктора еще есть дела. Он очень помог, и ты прекрасно понимаешь это.
— Кому помог? Брэдшоу?
Годвин побледнел:
— Это мой первый долг перед пациентами.
— Даже если они убивают людей?
— Даже если так. Но я хорошо знаю Роя Брэдшоу и могу заверить вас, что он не способен на убийство. Тем паче он не убивал Констанцию Макги. Он был страстно влюблен в нее.
— У страсти есть два конца.
— Он не убивал ее.
— Еще два дня тому назад вы убеждали меня, что это сделал Макги. Вы тоже можете ошибаться, доктор.
— Знаю, но не относительно Роя Брэдшоу. Этот человек прожил трагическую жизнь.
— Расскажите мне о ней.
— Он сам вам расскажет. Я не справочное бюро, мистер Арчер. Я, как вам известно, врач.
— Что вам известно о женщине, с которой он недавно развелся, Летиции, или Ти? Вы ее знаете?
Он молча посмотрел на меня. Его взгляд был печально мудрым.