Холодная зона
Шрифт:
Ли стояла на коленях рядом с телом убитого Кироса. Изуродованное лицо пилота прикрыла обрывком ткани.
Потом девушка встала. Подняла перемазанное кровью лицо.
— Куда мы теперь? — спросила Мо дрожащим голосом.
— Никуда, — бесцветно ответила Ли, — будем ждать, пока нас найдут пограничники. После отключений поля всегда прочесывают полосу.
Она отошла от убитого, Рей и Мо последовали за ней. Здесь, в ложбинке меж холмами, бежал быстрый ручей. Вода оказалась до того холодной, что зубы заломило. Ли смыла с лица кровь.
— В вертолете что, нет какой-нибудь рации? —
— Есть, — ответила Ли, — но объясняться сейчас… проще подождать и договориться вживую.
— А они нас не подстрелят сразу?
— Нет, — ответила Ли.
Вертолет упал — или сел — на склоне высокого зеленого холма, и рядом поднимался такой же холм, покрытый буйным пахучим разнотравьем. Неподалеку от них начинался густой кустарник, дальше виднелась рощица раскидистых деревьев, кажется, это были платаны. Вдали — горы, пониже, чем Альпы, и потемнее на вид. Низкие облака проплывали по синему небу. Среди моря неяркой травы там и сям были рассыпаны нежные фиолетовые анемоны. Мы все-таки смогли, подумал Рей. Все-таки получилось. Ли вдруг опустилась на землю, прижалась к ней щекой, погладила руками. Потом встала. На лице ее виднелись дорожки слез.
— Ты чего? — спросила Мо.
— Ничего. Все хорошо, — сдавленно ответила Ли, — я очень уж рада, что на Родину вернулась. Я знаешь сколько здесь не была…
— Так ведь это Греция, а ты вроде русская, — заметил Рей. Ли оглянулась на него.
— Какая разница? Это Союз Трудовых Коммун. Это моя Родина — везде, хоть в Андах, хоть у Желтого Моря, хоть в Казахстане. Пусть и говорят везде на разных языках, ну и что? Это не Россия, и не Китай, и не Бразилия — это СТК. Наша Родина.
С вершины холма раздался сухой оглушительный треск. Рей вздрогнул. Сверху что-то закричали.
— Спокойно! — Ли выпрямилась, — это наши. Не пугайтесь, они нас сначала в плен возьмут. Мы же неизвестно кто для них. Стойте смирно, не сопротивляйтесь! Подчиняйтесь командам. Все будет нормально.
Если приглядеться, уже был виден наряд греческих пограничников — темноволосые люди в камуфляже, с автоматами наизготовку, быстро спускались к ним по склону холма.
— Поднимите руки! — скомандовала Ли и сама встала лицом к пограничникам, подняв обе руки вверх и для устойчивости расставив ноги, — стойте спокойно и ждите!
Рей и Мо послушались ее. Сердце бывшего хозяина концерна Гольденберг, реликта из прошлого, бешено колотилось. Пограничники уже были близко, их было пятеро и собака-овчарка на поводке. Они начали что-то кричать по-гречески, Ли ответила им на английском, но видно, они не поняли, и тогда она повторила это на русском. Тогда солдаты замолчали. Двое перекинули автоматы за плечо, сняли с пояса наручники. Ли негромко переговаривалась с пограничниками на русском — те, видно, понимали, но с трудом. Не опуская рук, девушка кивнула в сторону Кироса. Один из солдат отошел к нему. Двое держали нарушителей границы под прицелом. Двое защелкнули наручники на запястьях Рея, затем Мо и наконец Ли.
— Дойч? — спросил один из греков, совсем молоденький парнишка. Рей кивнул.
— Я. Дойч.
Парень слегка подтолкнул его вперед.
— Геен. Форвертс.
Рей оглянулся на Ли. Ее запястья тоже были скованы, лицо сияло, глаза улыбались — он никогда не видел ее такой счастливой.
— Иди, Рей, — сказала она, — мы идем на заставу. Делай, что они говорят. И ничего не бойся — теперь все будет нормально!
Эпилог
1.
Серая Нева текла под розово-прозрачным небом, в русле из гранита, текла, как двести и триста лет назад. По Дворцовому мосту прогуливались парочки, кидая взгляды на сумбурный барочный Эрмитаж. Ли могла бы стоять здесь часами, щурясь, вглядываясь то в шпиль Петропаловки, то в свинцовую воду, задыхаясь от немыслимой красоты. Она ждала спокойно — даже лучше, если можно подольше постоять здесь, у парапета.
Она поехала сюда прямо с занятий. Все нормальные предприятия и профшколы устраивают небольшие каникулы в этом межпраздничном промежутке — от уже почти отцветшего, вяло празднуемого Дня солидарности трудящихся до Седьмого мая, дня основания СТК (а некоторые, особенно здесь, в России, еще и добавляют к этому девятое, день Победы над фашизмом, впрочем, уже почти канувший в глубины истории). Но школа КБР работает всегда. Вот и сегодня, четвертого, в пятницу, у них были нормальные занятия. Введение в технику наложенной личности. Ли уже могла говорить об этом совершенно спокойно — после года психологической реабилитации. Она многое могла рассказать об этом и знала, что подготовит курсантов лучше, чем кто-либо другой.
Даже жаль, что она не останется здесь и не будет дальше вот так же спокойно преподавать, возиться с такими еще юными, глупыми, хотя и уже обладающими боевым опытом, ребятишками.
Видно, из Зимней канавки на Неву выскочили несколько шумных пестрых моторок — завели моду, гоняться практически на одной дощечке с вымпелом на носу и мощным мотором. Все державное величие к чертям — в тучах брызг, с музыкой и визгом лодочники неслись под мост. Ли улыбнулась. И тут же, почуяв затылком ожидаемое, обернулась к мосту.
Она не сразу узнала Рея — в Субмире он вечно натягивал виртуальные образы. А вживую последний раз встречались почти четыре года назад. Ли подняла руку и помахала, Рей ответил на приветствие. Он здорово изменился — стал крупнее и кажется, даже выше ростом, движения неторопливые, спокойные, вид уверенный. Одет по моде — серебристые флейки, фиолетовый короткий плащик со стоячим воротником.
Подошел, обнял Ли — в знак приветствия, как старую подругу. Черт возьми, подумала Ли, краснея, кажется, он мне начинает нравиться! Этот болван! Кто бы мог подумать пять лет назад!
— Ждем Мо? — спросил он. Ли кивнула.
— Она сообщила, что будет позже. На поезд опоздала из-за экзаменов, задерживается. Из Пензы поезда ходят только раз в два часа.
— Так она прямо сегодня экзамен сдавала? — удивился Рей.
— Да, последний. Но она уже прошла! Будет теперь учиться на салвера.
— Я думал, она пошла в военное. Ей же вроде так служить понравилось!
— Она и пошла на военного салвера. Выхаживать раненых, оказывать там помощь в боевых действиях и все такое.