Холодная зона
Шрифт:
На столе было все, чего душа пожелает — но никто с готовкой не возился, почти все принесли снизу из домовой кухни. Пироги с капустой и грибами, дымящуюся семгу, суши — это для Рината, он любит, картофель, запеченный с травами, салаты. И только плов, настоящий казахский плов в чугунке на почетном месте в центре стола — приготовила сама Гуля. Сергей, который наконец вырвался из спальни, усыпив дочку, разлил по стопкам водку.
— Ой, а можно мне вино лучше? — заныла Мо.
— Я же говорю, у нее пережитки капитализма! — заявила
— И играют на балалайках! И ездят на медведях! — добавил Ринат. Гуля уже отбирала у Сергея водку и наливала одновременно другой рукой красное крымское в бокал Мо.
— Ну давайте — за основание СТК! — провозгласила Маша.
— Что бы мы все без него делали! — добавил Сергей, опрокидывая в себя стопку. Водка весело побежала по пищеводу, Ли улыбнулась и полезла за салатом.
— Дайте ребенку поесть! Садись, Коленька, сюда, — Маша засуетилась вокруг довольного мальчика.
— Гуля у нас мать-героиня уже. А мы все отстаем, — заметил Ринат. Ли фыркнула.
— А мы между прочим тоже собираемся с Костей. На следующий год, — заявила Маша, — потому что нам главврач базы так и заявил, на следующий год мы создадим условия. Там надо искусственную тяжесть и все такое, а то ребенок развиваться не будет! Хотя с другой стороны, на Луне дети уже рождаются, а там еще хуже. Правда, к Земле зато ближе.
— Кстати, если кто не знает, — Ли глянула на своих гостей, — Маша у нас марсианка!
Глаза Рея широко раскрылись.
— Ну скажи еще, что ты первый раз слышишь, что СТК осваивает Марс! — поддела его Мо.
— Нет, я в курсе. Но первый раз вижу живую марсианку! — признался Рей. Маша тряхнула густыми каштановыми волосами.
— Ну и как, ничего? Кстати, я в Ведущем Коллективе Сырта.
— Круто! И в партии?
— Да, — скромно призналась Маша.
— Гулька тоже, и Сергей тоже, — сообщила Ли, — ведь мы все бывшие коммунары. И юнкомы. Это все-таки создает определенный… э-э… отпечаток.
— Ну и подумаешь, а мне вот ваша партия ни на фига не нужна! — буркнул Ринат, — хотя я тоже бывший коммунар. Это меня будут постоянно проверять, комиссии всякие, чистки постоянно. Я уж как-нибудь пешком постою! Тем более, что я тоже три года был в ВК нашей обсерватории, хотя и не партийный.
— Ринат, кстати, тоже космический житель, — добавила Ли, — в отличие от меня, отступницы, он остался в науке, написал, кстати, уже пару интересных работ по солнцу. Живет на орбитальной станции!
— Ну я там не постоянно живу, — смутился астрофизик, — но несколько месяцев в году — да. А как иначе? Наблюдать же надо!
Плов оказался очень вкусным, прямо-таки таял во рту. От водки и крымского Ли слегка развезло. Обрывки разговоров доносились до нее словно сквозь туман.
— А завтра куда?
— Да конечно, на Невский. Там такое гуляние бывает на день СТК — больше нигде не увидишь!
— Здорово Ли придумала, что собрала всех нас здесь!
— Сереж, а у вас там как дела?
— У нас нормально, мы на заводе сейчас такую систему организации пробуем — на смену всего пять человек. Новую автоматику поставили, я лично год переучивался. В принципе, там для обслуживания цеха нужно восемь человек, но мы пробуем впятером. У нас персонала не так много, многие молодые едут учиться, на производстве вкалывать не так-то просто! Но мне нравится!
— Там песка очень много, вездеход забивается напрочь. И да, песок на Марсе действительно красноватый. Мы такие щиты на мотор ставим…
— Да я пока еще только учусь. И занимаюсь медицинскими диагностерами, это очень интересная область.
— А я тоже поступила на салверологию, но — военную.
— Это здорово, будем коллегами! На самом деле, у нас самая важная профессия, Мо… Мофана тебя зовут, да? И она не отомрет даже тогда, когда наконец врачи избавят нас от всех этих инвалидностей и кошмаров. И войны кончатся. Потому что каждому человеку необходим сопровождающий — кто-то, кто знает психологию, медицину, жизненный менеджмент, все вот это вместе, кто всегда окажется рядом, поддержит, поможет. Мы — спутники, сопровождающие.
— А ты работаешь в доме ухода?
— Да. У нас в основном пожилые люди, но встречаются и те, кто помоложе. Очень много инвалидов, Мофана. После войны еще. Больных людей очень много. Наша профессия очень нужна.
— А я домой хочу поехать, в Нигерию. И там воевать! У нас люди все еще голодают! У нас там очень плохо.
— Ринат, а у вас какая техника сейчас стоит? С Церерой связали наконец?
— Рей, а это правда, что вы — пришелец из прошлого?
— Ну какой я пришелец! Но в общем — да. Меня заморозили еще до войны.
— Галактика, это же безумно интересно!
— А ты чем конкретно занимаешься на Марсе? Ли говорила, ты вообще звездами раньше занималась, но там…
— Нет, я больше именно аренолог. На планетологию переквалифицировалась в итоге. Ездим, картографируем, образцы собираем. Ох, там здорово! Я не могу даже передать…
— Вот ты космический житель — а скажи, к звездам-то когда полетим?
— Я не специалист. Но работы ведутся. Вроде, теоретическое обоснование прокола пространства уже есть.
— Какие звезды — вон у Мофаны люди еще голодают в Африке! Да и у нас в СТК как будто все уже гладко! Не у всех же такие квартиры, как у Ли!
— Ли заслужила!
— Никто и не спорит.
— Тихо! — Ли подняла руку. Хмель мигом слетел с нее, лицо зарумянилось.
На белой стене появилось изображение — бесконечно родное смуглое лицо Бинха. Черные щелочки глаз. Все в комнате замолчали, и только маленький Коля что-то напевал себе под нос.
— Аньён, — произнесла Ли дрогнувшим голосом. Бинх слегка улыбнулся.