Холодная зона
Шрифт:
Казалось, так будет вечно. Но экономические законы неумолимы: норма прибыли все падала. Чтобы увеличивать прибыль и продавать продукцию, нужно было участвовать в конкуренции за рынки сбыта и за дешевое сырье, за влияние в мире. Об этом никогда не говорили народу, но это прекрасно понимали экономисты и капиталисты, сами никогда не читавшие Маркса или, тем более, Ленина.
Локальные войны не прекращались никогда. Целая череда: Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия, Украина, снова Сирия, Венесуэла, Белоруссия, Никарагуа, Северная Корея (и это был единственный случай, когда НАТО обломало когти полностью). Но другие, благополучные народы предпочитали не замечать этих войн. Все это было
Большая война вначале тоже казалась лишь чередой очередных мелких конфликтов… Но потом армии вторглись на территорию Российской Федерации и одновременно Ирана, а на европейские города полетели ракеты с ядерными боеголовками.
На этот раз беда не миновала и Америку — китайские и российские подводные лодки легко могли достать ее территорию.
Индия схватилась с Китаем, Пакистан сыграл неожиданно серьезную роль, начав первым ядерные бомбардировки.
Через несколько лет ничего не осталось от прежних государств, от границ, от многих городов и памятников истории и культуры, большей частью была уничтожена промышленность. Однако, как обычно, война оказалась и двигателем прогресса. Возникли не только водородная бомба с «чистым» запалом и методы приборно-фармакологического воздействия на мозг. Впервые был достроен и запущен гибридный реактор — уран-плутониевый с замкнутым циклом и с термоядерной частью, дающей нейтроны для деления урана. Впервые на полную мощь запущено дешевое аэропонное производство пищи, на основе генетически измененных культур, что позволила полностью отказаться от традиционного сельского хозяйства. Это было особенно важно для тех стран, где большая часть территории подверглась радиоактивному заражению, либо была уничтожена значительная часть плодородных почв.
Да, открытия были сделаны — но вокруг лежало море ужасающей нищеты, безвластия, ужаса, смерти, экологической катастрофы.
Формально война закончилась победой Пекинской коалиции, фактически — ничьей. Подписание капитуляции в Вашингтоне ничего не изменило. Жизнь на планете стала почти невозможной. Там, где промышленность еще сохранилась, условия эксплуатации людей вернулись к уровню 19-го века. Правительства ни на что не влияли.
Люди были доведены до отчаяния и готовы на все. Почти все мужчины и множество женщин за войну держали в руках оружие, у многих оружие сохранилось. Пройдя ад, живя в аду, рабочие не питали больше иллюзий о личном возвышении. Жизнь сама научила бороться за коллективные интересы. Как ни странно, во многих странах обнаружились дремлющие, но вполне живые компартии, готовые возглавить движение, повести за собой, дать лозунги, открыть марксистские школы.
Еще более десяти лет бушевали по всему миру мощные гражданские войны — рабочие армии уничтожали буржуазию и ее слуг, брали под контроль промышленность, мгновенно начиная перестраивать ее на основе новых технологий. И вот — торжественное подписание в Новосибирске договора о создании Всемирного Союза Трудовых Коммун. Границы между странами уже и так не охранялись. С самого начала коммунистические партии решили отказаться от национально-территориального принципа, потому что мир созрел для этого. Единицами и субъектами нового Союза стали трудовые коммуны — коллективы предприятий, от самых мелких до гигантских производственных объединений.
Однако подписание договора о ВСТК — это было только начало. Это было тогда малозаметное событие, о котором во всем мире поначалу толком никто и не слышал. Потребовалось еще более десятилетия ожесточенных классовых сражений, чтобы на всех территориях коммун к власти пришли сторонники ВСТК во главе с компартиями, объединенными в Красный Пояс или Шестой Интернационал.
Что касается территорий, где рабочие не смогли установить свою власть, где капиталисты были все еще сильны — там сохранились довоенные порядки. Они официально отграничили себя от ВСТК, объединились в союзы и стали называться ФТА, английской аббревиатурой от free trade area. Там окрепли государства, и теперь есть четкая разница между Федерацией, благополучной частью ФТА, и Зоной Развития.
Впрочем, классовая борьба продолжается и до сих пор, пусть теперь она приняла менее острые и значительно более гуманные формы.
Под конец лекции Ли все-таки задремала и встрепенулась, когда снова зазвучал низкий голос Марата. Мальчик объявил о начале показа.
— Прошу надеть визоры!
Ли поспешно накинула визор, висящий на подлокотнике — легкая полоска пластика на глаза и уши.
Теперь она видела сцену очень близко, а ряды зрителей словно растаяли. Густой темно-синий фон, скрип, сноп света из открытой дверной щели. Кто-то легкими шагами входит, отодвигает кресло, садится.
Да, историки любовно поработали над этой интерактивкой!
И идея отличная — «пришелец из прошлого». Это очень сложно — создать самим интерактивный фильм, пусть речь идет всего лишь о лекции. Но «пришелица» еще и будет отвечать на спонтанные вопросы, а для этого уже нужна квалификация профессионалов!
Женщина, что уселась на крутящийся стул, казалась знакомой. Рыжевато-русые волосы, веснушки. Возраст ее было трудно определить — от двадцати до сорока пяти.
— Здравствуйте, — негромко, чуть стесненно начала она, — меня зовут Надежда Сорокина. Я родилась в 1970-м году, живу в Москве, работаю верстальщиком в издательстве. Есть дочь. Вот… это обо мне. Мне сказали, что вы хотите послушать про наше время. Вы наши потомки, — она улыбнулась, — может быть, среди вас есть мои правнуки… Я с удовольствием расскажу вам об этом. Но что вам рассказать? Я не экономист, в политике не разбираюсь. Давайте так — вы будете задавать мне вопросы, а я — отвечать.
Давайте по очереди?
Система быстро расставила спрашивающих по приоритету, Ли задумалась, о чем бы спросить женщину из прошлого. Голос какого-то малыша спросил.
— А Москва — это же была тогда столица России?
— Да, — кивнула женщина, — Москва была столицей. В нее все стремились. У нас в Москве все очень дорого, но и зарплаты выше, чем в среднем по стране.
— А что такое зарплата? — спросила другая малышка. Женщина пожала плечами.
— Это оплата за труд. Вот я работаю, и в конце месяца мне за это платят деньги. А у вас разве нет денег? У вас что — коммунизм?
— У нас тоже бывают деньги, — ответил ей Марат, появившийся в светлом круге зрения. Сел напротив женщины. — Бывают, но очень редко. Обычные люди на предприятиях трудятся без всяких денег. Но в частном секторе есть зарплаты, и там же можно потратить заработанные деньги. А в некоторых областях СТК уже вообще нет ни частного сектора, ни денег.
— Ничего себе! — глаза женщины округлились, — но тут вот еще вопросы…
— Когда Советский Союз распался — вам было трудно? Расскажите об этом времени, — попросил кто-то из зала.
— Трудно? Да нет. Я была молодая, мне было всего двадцать лет. Веселое было время. Сначала всем стали платить очень большие зарплаты… и из магазинов сразу все исчезло. У нас и было-то немного в магазинах, а тут последнее исчезло. Зато появились частные киоски, там можно было купить шоколадки — сникерсы, кока-колу и все такое. Так интересно было! У нас совсем не было денег. Маме не платили месяца по три, по четыре, а когда заплатят — эти деньги уже ничего не стоят. Папин институт закрылся.