Холодная зона

Завацкая Яна

Внимание Ли было поглощено правым отверстием, из которого к ней на стол поступали забракованные коммы. Не часто — раз в несколько минут. Ли проверяла их вручную. Чаще всего причина брака оказывалась тривиальной: ошибка сборки, попавшая соринка. В сущности, и эти коммы были отличными приборами, скорее всего, брак никак не проявит себя, но тестировщица без колебаний скидывала их в отверстие утилизатора слева у стола. Однако иногда линия начинала сбоить на чем-то одном, и вот здесь следовало установить причину брака и передать сигнал оператору линии. Ли выявила сегодня семь таких сбоев. Теперь уже около часа шла рутина, и Ли подумала, что вот эта монотонность опасна — легко отвлечься и не заметить важной закономерности в браке.

Берешь рукой, затянутой в перчатку, маленький

комм, укладываешь на поверхность тестера, включаешь, прогоняешь по режимам. Все понятно, запаздывание. В мусор. И уже падает следующий брак. А справа скользит бесшумно линия с готовыми приборами; школьный цех производил бытовые коммы, но недавно освоил еще и специальные варианты — геологический комм, туристический, а теперь вот авиационный. Предками современных коммов были приборы мобильной связи, созданные еще при капитализме, до войны. Ли видела в музее образцы каких-то старых «айфонов» или как они назывались — там удивляло обилие ненужных функций, сложность эксплуатации, ненадежность. А вот важнейших функций комма — связи с другими приборами, они не имели. Но ничего удивительного, ведь это первые образцы, а прогресс не стоит на месте. Новые процессоры позволяют создать крошечный и абсолютно универсальный прибор, компьютер со всеми функциями — хотя большинством из них можно воспользоваться только в присутствии планшетов, терминалов, клавиатур, мониторов, квантовых компьютеров и различных гаджетов. Комм способен связаться с любым другим прибором и обеспечить любые функции — от простой голосовой связи до медицинской диагностики и участия в голографических интерактивных фильмах. И конечно, хранит всю нужную тебе информацию. А величина совсем небольшая — можно приклеить на кожу, можно носить на запястье. Говорят, уже разрабатывают коммы, которые развертывают в воздухе экран — чтобы пользоваться им хотя бы как планшетом, для чтения и письма.

Нет, никакой закономерности в браке Ли не замечала пока. А до окончания смены совсем немного, бегут секунды на электронном табло, Ли покачивается на эргономичном «седле» — сидячая работа вредна, но на «седле» еще куда ни шло. Приятнее работать на пищефабрике, как малыши — бегай между грядками, выставляй приборы, проверяй грунты. Но Ли уже взрослая, четырнадцать лет. Место тестировщицы она получила совсем недавно, тестировщики, операторы линий — все это для старших ребят, они с Гулькой одновременно получили эти специальности, и это предмет гордости. Ли каждый раз ходила на работу, безумно гордясь собой. В принципе, она могла бы работать, как большая, на «Электроне» — здесь и так цех «Электрона». У нее есть рабочая специальность. На самом деле, конечно, знаний меньше, чем у нормального тестировщика, они-то два года учатся. Но на практике Ли вполне может выполнять эту работу.

Скучновато стало. Ли тихонько начала напевать: «Звездные линии на черной карте». Очень популярная песня, и мелодия красивая. Привязывается, сил нет. Проверила еще прибор. И еще один. Все тривиальный брак. Смахнула в мусор. Спела еще «Хайнаньский десант». В перегородку постучали. Это был Олег, сменщик, из восьмого отряда.

— Все нормально? — спросил он, усаживаясь в «седло». Ли с облегчением размяла ноги.

— Никаких ЧП. Посмотри по третьему случаю в журнале, я занесла, это опять сбой на седьмом участке, но думаю, что они там уже исправили. Уже час такого брака не поступало. Но надо посматривать. И если что, на ремонтников, может, самим надавить, — торопливо говорила Ли. Олег уже принял первый бракованный комм и тестировал его. Кивнул в ответ на речь девушки.

— Все понятно. Счастливо отдохнуть!

— Спокойной смены, — стандартно пожелала Ли и двинулась в раздевалку. Она любила после смены пройтись по цеху неторопливо. Зрелище завораживало. Медленно ползли серые ленты, взлетали и рушились манипуляторы, в разном ритме, с разной скоростью, гудел огромный пресс, сверкали вспышки, все это казалось исполинской дискотекой роботов, с цветотехномузыкой. Танцы разворачивались, как массовка в балете, и во всех этих сложных, точных механических движениях был математическая закономерность — не понять с ходу, но ощущается. Ли часто думала о том, как можно было бы выразить все это движение в уравнении — ведь наверняка можно, если поразмыслить! Многочисленные звуки, лязги, шипение, тоны аппаратуры сливались в сплошной гудящий фон. Кажется, здесь совсем не нужны люди — но на самом деле меж линиями снуют ремонтники, девчонки и парни в белых костюмах, обвешанные приборами и инструментами.

Ли вздохнула от полноты чувств. У выхода в служебку чуть не столкнулась с Гулей. Темные глаза операторши ярко блестели.

— Ты как, проблему с каскадом решила? — спросила первым делом Ли. Подруги пошли к раздевалке.

— Я передала ремонтникам. Такое уже было. Пришлось заменять полностью оборудование на седьмом, — озабоченно сообщила Гульнар, — даже не знаю, что они в этот раз решат.

— Но ты так передала, что они поняли? А то прошлый раз пока они прониклись, две смены однотипный брак пер!

— Не волнуйся, — усмехнулась Гуля, — уж я им передала так передала.

Девочки вошли в раздевалку. Сбросили блестящие антипылевые комбинезоны. Гуля умылась и стала закалывать растрепавшиеся черные волосы. Копна у нее была роскошная, так что Гуля охотно носила длинные прически. Ли просто надела форму хаки, затянула ремень на поясе.

— А ты чего в зеленке? У нас же семинар сейчас, — заметила Гуля.

— Да, но когда я должна была переодеваться? После обеда я еще пересдавала стрельбу, а у Ломика, знаешь, попробуй явись в школьном.

— Да, он у нас, блин, военная косточка, — согласилась Гуля, — разберется как следует и накажет кого попало. Пошли?

Ли мимоходом глянула в зеркало, подтянула узел юнкомовского шнурка, пригладила встопорщенный светлый клок на макушке. Вышла вслед за Гулей. Гульнар была смуглянка с глазами-маслинами, васильково-синяя свободная блуза ей очень шла (как и большинству, впрочем), рядом с ней Ли — светленькая, с нежной белой кожей, сероглазая, сейчас одетая в хаки — смотрелась контрастом. «Мы обе ничего», с гордостью подумала Ли. Гордость эта относилась не столько к их виду, сколько к тому, что они вот только что работали вместе; и от них обеих зависело качество продукции, подведет одна — придется больше напрягаться другой. Но подруга ведь не подведет, на нее можно положиться. И на всех — ну почти на всех, не считая, может, новичков — можно положиться. И это здорово! Такое вот чувство единства, ответственности друг перед другом и за общий результат было знакомо девчонкам с самого раннего возраста.

Собственно учеба занимала в коммуне мало времени в сравнении с обычной школой. Хотя объем обязательных учебных программ был даже больше. Фактически заниматься приходилось три или четыре учебных часа в день (не считая, разумеется, военки раз в неделю и спортивных тренировок три-четыре раза). И почти все занятия, кроме практических (как, например, вождение транспортных средств, салверология, уход за младенцами, техническая грамотность, прикладная психология) — проводились индивидуально, за монитором. Куратор лишь контролировал прохождение программы и регулярно принимал зачеты. Программы были разработаны Новосибирским Педцентром и уже с успехом применялись во всей Евразии.

Они были ясными, компактными, рассчитаны на различные типы восприятия и интеллекта. Таким образом три часа по сорок пять минут использовались без малейших потерь и сверхэффективно.

В обычной школе — а они мало изменились по сравнению с довоенными временами, хотя теперь и в школах внедрялась новосибирская программа — очень много времени уходит неизвестно на что. Попытки успокоить класс, беседы о дисциплине. Подтягивание отстающих. Разборки и выяснения отношений. Просмотр ненужных фильмов, дискуссии, опросы (один отвечает, остальные мучаются проблемой, как пережить безделье). Фактически учебное время — когда дети усваивают знания, повторяют их или делают упражнения — занимает хорошо если процентов двадцать от всей школьной «работы». К этому добавляется разница в темпах усвоения и работы, в результате чего «быстрые» ученики теряют время, а «медленные» вообще не успевают усвоить учебный материал.