Холодное Сердце Железных Королевств
Шрифт:
– Но мы так мчались сюда...
– в голосе Олафа было столько разочарования, будто это его только что предали.
– Я прошу тебя, уходи.
– уже более твёрдым голосом попросила его Анна, чувствуя, как ледяные объятия смерти медленно отступают. С теплом камина к ней начали возвращаться силы и чувства, в том числе и сострадание.
– Ты же растаешь.
– Я не уйду, пока мы не найдём спасательный знак любви.
– вздёрнул нос-морковку снеговик, обходя юную герцогиню вокруг и усаживаясь у неё за спиной, скрываясь таким образом от жара разгорающегося очага.
–
– Я не знаю, что такое любовь...
– честно призналась Анна, вспоминая прожитые взаперти годы, потраченные на учёбу и ожидание невесть чего. Она слишком плохо разбиралась в людях, и купилась на фальшивку в яркой обёртке, поверив проходимцу и мошеннику только потому, что когда-то читала о чём-то подобных в книгах.
– Не страшно, я знаю.
– гордо заявил Олаф, принявшись вещать до того, как собеседница успела бы придумать хоть какую-нибудь колкость, чтобы умерить его самомнение.
– Любовь - это когда чьи-то интересы ставишь выше своих. Это как Кристофф привёз тебя к Хансу, потеряв навсегда.
– Кристофф? Любит меня?
– вслух спросила Анна, сама не веря, что ей в голову могла прийти такая дикая мысль. Но логическая часть её разума упрямо утверждала, что поведение ледороба в полной мере отвечало предложенному критерию истинной любви, в отличие от действий её уже бывшего жениха.
– Ого!
– воскликнул снеговик вскакивая с места и обходя наивную сестру своей создательницы, чтобы заглянуть ей в глаза, словно не веря в её искренность.
– Похоже, ты и вправду ничего не знаешь о любви.
– Олаф, ты таешь!
– испуганно воскликнула Анна, глядя на ставший влажным и пористым снег, с которого уже начала струиться вода, растекаясь по полу.
– Ради некоторых и не жалко растаять.
– неожиданно ответил Олаф, расплывшись в такой доброй и душевной улыбке, что юная герцогиня просто не могла ему не ответить. Ведь в этот момент столь несуразное, наивное, а порой откровенно глупое создание казалось таким чутким и понимающим, что можно было даже подумать, что он действительно живой и ему знакомы те чувства, о которых он говорит. Они вдвоём могли бы так сидеть ещё долго, если бы ставший мягким от жара снег не начал оплывать, деформируя лицо снеговика, которое он был вынужден срочно поддержать руками-веточками, чтобы не остаться без головы, при этом взволнованно заявив: - Но сейчас я ещё не готов.
Анна улыбнулась ещё шире, и только понимание трагичности ситуации не давало ей рассмеяться. Но в этот момент одно из окон библиотеки распахнулось от ветра, ворвавшегося в помещения ворохом снега, полоснув девушку по спине ледяным дыханием царившего на улице мороза. Юная герцогиня ещё не до конца отогревшаяся, моментально простыла вновь, и содрогаясь от нахлынувшего озноба потянулась к очагу.
– Ааа!
– в ужасе воскликнул снеговик, на которого эта волна холода подействовала оживляюще, будто наполняя его жизненной силой, возвращая созданную магией плоть в её первоначальное состояние, стирая все следы таяния.
– Не бойся, я закрою.
Резко сорвавшись с места, Олаф бросился к окну не разбирая дороги. Силясь как можно скорее добраться до цели, он не стал обходить стоявшие на его пути препятствия, а начал перескакивать прямо через них. Что было не столь простой задачей при таких коротких ножках. Отчего его отчаянный рывок, обернувшийся для библиотеки настоящим погромом, выглядел довольно комично. В два приёма перескочив диван, раскидав все фигуры с шахматного столика и опрокинув стул, снеговик всё же добрался до окна, и, взгромоздившись на стоявший рядом пуф, принялся закрывать раскачиваемые ветром створки.
– Мы обязательно что-нибудь...
– осёкшись на полуслове, он перестал успокаивать собеседницу, уставившись куда-то в окно.
– Ну-ка постойте. Что это там?
Не долго думая, Олаф отломал свисавшую с карниза сосульку, и откусив кончик, представил её к глазу вместо подзорной трубы, сосредоточенно вглядываясь куда-то вдаль.
– Ах, это Кристофф и Свен!
– радостно завопил снеговик.
– Летят прямо сюда!
– Сюда?
– Анна просто не верила своим ушам. Неужели у неё снова появился шанс спастись?
– Ух ты! Мчатся со всех ног!
– продолжал извергать радость Олаф, пока внезапно не осёкся, задумчиво обернувшись к собеседнице, прежде чем озвучить внезапный вывод: - Я был не прав. Кристофф не настолько тебя любит, чтобы оставить.
– Помоги мне встать, Олаф.
– приказала юная герцогиня, пытаясь подняться на ноги.
– Быстрее.
– Ты что? Не вставай!
– запротестовал снеговик, рванувшись к ней через комнату, чтобы усадить обратно к камину.
– Сиди у огня и грейся...
– Мне нужно к Кристоффу.
– с нажимом произнесла Анна.
– Зачем?
– непонимающе спросил Олаф. Но встретив укоризненный взгляд собеседницы, быстро сообразил, к чему она клонит, от радости начав подпрыгивать и размахивать руками.
– А! Я знаю зачем! Вот он, знак истинной любви, мчится по полю наш храбрый, немытый король оленей! Вперёд!
– Только тише, прошу тебя.
– напомнила этому несуразному созданию юная герцогиня, вставая на ноги. Уже достаточно согревшись, чтобы передвигаться самостоятельно, без посторонней помощи она всё равно ковыляла слишком медленно. А сейчас каждая минута была на счету. Именно поэтому она не хотела никому попадаться на глаза, чтобы не тратить драгоценное время на пустые расспросы и попытки вернуть её к огню, которые непременно предпримут её слуги. Да и ещё неизвестно, что успел наплести про неё бывший жених? Как бы хадорские солдаты не начали в неё стрелять, приняв за ожившего мертвеца. А то с таким цветом кожи ошибиться несложно.
Валшар никогда не думал, что человеческая еда может быть такой вкусной. Особенно если речь шла о супе для беженцев из общего котла. Однако после всех тех испытаний, что выпали на его долю за последние два дня, миска горячей похлёбки с краюхой хлеба, а так же тёплый угол на кухне, куда его определил наниматель, казались необычайной роскошью. И уже вторая порция шла за милую душу. А чистая кровать где-нибудь в отдельной, хорошо протопленной комнате, вообще была пределом мечтаний.