Холодные и мертвые (сборник рассказов)
Шрифт:
Большой дог, в целом, не очень-то отличался от своего оригинала, был очень спокоен, спал где положено и вообще не вставал без особенной нужды — то есть без выезда. В общем, так и назвав пса Догом, Курт некоторое время вполне тихо существовал со своим новым бензомастером. О том, что бензомастера следует называть именно так (не Догом, а мастером), говорила, во-первых, инструкция, а во-вторых, умники из Университета, которые эту штуку и придумали. К когорте великих умов, кстати, присоединился и Феликс, теперь сутками пропадая в лабораториях и иногда появляясь по локоть в бензине; Курт даже перестал пытаться до него дозвониться. Да и вообще появление мастеров здорово снизило процент общения Курта с остальными. Патрульных перестали высылать парами; Курта это очень даже устраивало. Дог хотя бы не трепал языком и не пытался покурить в окно. После длительной работы только с мастерами Курт пришел к закономерному выводу: бензомастера, вообще-то, куда лучше людей. Во всех раскладах.
В Доме Собраний вовсю собирался народ. Вообще-то, это было понятно: телевизор не ловит, а местная связь такая паршивая, что и свое телевидение давно не работает. А со временем так надоедает раз за разом пересматривать фильмы, которые остались на дисках, что каждый рад хоть кому-то поводу выбраться из дома. Особенно когда повод этот — суд. Люди вообще любят, когда кого-нибудь судят. Курт сидел в первом ряду, рядом с Эфом. По другую сторону от него сидел Ганс, следом за ним Ольгерд, рядом с ним муж безвременно почившей
— И все его вещи были… — Молчать, — судья приподнялся со своего места, чтобы казаться более грозным. — Нет, послушайте! — Эф тоже вскочил. — Профессор Вейгер! — гаркнул Густаф. — Эф, сядь, — тихо попросил Ганс. — Сделаешь хуже. — Не хочу хуже, — мрачно заметил Курт. — Сядь, пожалуйста. Послушаем. Похоже было, что это все. Якоб Густаф и присутствующие за столом были настроены более чем решительно. — Мы вынуждены признать, что не имеем права отнимать жизнь у человека, даже сотворившего столь отвратительное преступление. Курт различил за своей спиной недовольный ропоток. Ганс, кажется, расслабился. Курту от этого легче не стало, но неиллюзорная опасность жизни, кажется, миновала. Спорить и доказывать что-либо было бессмысленно: изменить свое мнение судья может только в худшую сторону. — Поэтому преступника мы отправляем на объект НТ-7. Профессор Вейгер, будьте добры, организуйте конвой и можете увести Мемфиса. Он должен покинуть город за двое суток. Курт встал первым. Оглядел стол с судьей во главе, глянул на несколько озадаченную публику, по очереди остановил взгляд на сосредоточенном Гансе, растерянном Ольгерде, на одинаково злых Ули и Эске. Хмыкнул и первым направился к выходу. За ним молча потянулись сначала Эф, Ганс, Ольгерд, а затем и остальные. Они впятером погрузились в машину Оли и поехали к Университету. — Я хочу, чтобы Ольгерд отвез тебя на НТ-7, - разорвал опустившуюся тишину Ганс. — Почему я? Оли вздрогнул так, будто его ударили, и чуть не увез их в стену дома. Успел, правда, все-таки выровняться и вернуться на дорогу. — Что за объект? — вмешался Курт. Этот вопрос волновал его в первую очередь. — Ну, в общем… — Ганс задумчиво потер лоб. — На приличном расстоянии от города по кругу проложен кабель. На одном участке стоит… ну… назовем это домиком. В домике стоит компьютер, который собирает информацию с круга. Когда кто-то проезжает по кабелю, сигнал идет в дом. А оттуда уже в город. Вот этот домик — и есть объект НТ-7. Сейчас на нем живет всего один человек, который там, в общем-то, не очень нужен, но мало ли что замкнет. Ну и вот, в общем. Радуйся, могло быть и хуже. — Да-да, я в восторге, — заверил его Курт. Два дня прошли в безумном хаосе — тихом, внутреннем. Курт лежал на раскладушке, вытянув ноги и упираясь подошвами в стену, и ничего не делал. Ганс притащил армейский рюкзак, набитый вещами, поставил его в углу и назвал время выезда. Больше он не приходил, занятый какими-то своими делами. Эф был поблизости, то выходил в коридор, то заходил снова, пытаясь разговорить Курта. Тот молчал или отвечал односложно и недовольно. Оли не появлялся до самого отъезда. Курт хотел просто взять и уехать, но отмазаться от проводов в холле все же не удалось. Хельги сунула ему в руки мешок, в котором бряцали консервные банки, мазнула по щеке жирно намазанными губами и ушла наверх. Остались Эф, Ганс, Бранд и Ольгерд, сидящий в машине. Курт был мрачен не столько потому что был вынужден покинуть город, сколько потому что ему не нравились постные лица провожающих. — Я связался с объектом, тебя будут там ждать. Веди себя хорошо, Мемфис, это важно, — Ганс хлопнул Курта по плечу и пошел следом за секретаршей. — Ну ты и влип, дружище, — от души подбодрил его Бранд и обнял, похлопал по спине и отпустил раньше, чем Курт начал отлеплять его от себя сам. Это был определенный прогресс в их отношениях. Бранд отошел, с интересом наблюдая за тем, как с Куртом будет прощаться Эф. Тот подошел поближе и виновато развел руками. — Извини? — За что? — Курт ошарашенно уставился на мастера. — Ну, косвенно данные проблемы у тебя именно из-за меня… Но если не за что, то все в порядке! — Эф даже, кажется, приободрился. — Ладно, не будем рассусоливать. Если Ганс может связаться с этим объектом, то смогу и я. Так что до связи. Эф смешно, неловко козырнул и отошел. Курт фыркнул, отмахнулся и вышел из Университета, быстро забираясь в салон джипа Оли. — Жаль, что Эф не смог поехать, — неожиданно даже для самого себя заметил Курт. — Почему не смог? — Ольгерд завел машину, выводя ее на дорогу. — Ганс не разрешил. Черт знает, почему. По мне, так никто не умрет, если мы замерзнем поменьше. Курт незамедлительно обругал Ганса, по каким-то своим причинам не пустившего бензомастера вместе с ним, Оли недовольно на него покосился, но ничего по этому поводу не сказал. — А куда едем, ты знаешь? Ольгерд ткнул пальцем в экран навигатора, пальцами сдвинул изображение, делая его больше, и продемонстрировал красную точку с цифрой 7, находящуюся на очень приличном расстоянии от синего кругляша города. — И долго будем ехать? — Ганс сказал, меньше суток, — недовольно отозвался Ольгерд. Ему, видимо, очень хотелось домой. Но вообще он выглядел очень взлохмаченным и каким-то смущенным. Постоянно ерзал и нервно цеплялся за руль. — Кто тебя цапнул? — поинтересовался Курт, настроенный на удивление миролюбиво. — Кто? Что-о? Оли оторвался от навигатора и удивленно уставился на Курта. Они только что миновали черту города. — Чего ты подпрыгиваешь? Такое ощущение, что за нами гонятся. — Остался час, чтобы покинуть город, — неуверенно отозвался Ольгерд. — Мы только что выехали из города, — фыркнул Курт. — Так что не считается. — Тогда все вообще отлично. Несколько километров они проехали в полной тишине. Курт наблюдал за тем, как за окном совершенно не меняется снежный пейзаж. Иногда он пытался поговорить с Оли, но тот каждый раз напрягался и жался к двери, даже если Курт просто поворачивался к нему вполоборота. Наконец, Курту надоело это, и весь остаток пути он продремал в машине, поджав ноги и откинувшись на спинку. Когда машина вдруг затормозила, Курт только начал просыпаться. Он чувствовал, как спину ему сверлит взгляд Ольгерда. Наконец-то он решился подать голос: — Мы приехали. Курт потер глаза и глянул на часы. И правда, прошли почти сутки. — Окей, — он выглянул в окно, на спокойную белую пустыню и бетонную коробку, похожую то ли на склад, то ли на казармы. — Тебе нужно поспать, мы сутки ехали. — Нет, — Оли помотал головой и несколько раз моргнул покрасневшими глазами. — Я… это… в машине. Да. Не страшно. Пока. И закусил губу, будто передумав и не сказав что-то очень важное. — Ну, пока, — отозвался Курт, наглухо застегнул куртку и неохотно полез на улицу. Он уже захлопывал дверь, когда Ольгерд вдруг переполз на пассажирское сидение и крикнул: — Его зовут Фридрих! — Кого зовут Фридрих? Какой, к черту, Фридрих… — бормотал Курт, пробираясь по сугробам к двери объекта. Впрочем, Фридрих быстро нашелся: он сам открыл дверь и помахал рукой Курту, чтобы тот заходил быстрее. В прохладном коридоре Курт скинул капюшон и расстегнул куртку.
Было не так тепло, чтобы сразу раздеться, но изо рта хотя бы не шел пар. — Фридрих? — поинтересовался Курт, пряча руки в карманы комбинезона, который без бензомастера грел только за счет флиса изнутри. Фридрих кивнул и улыбнулся. Это был мужчина за сорок, совершенно явно не из местных. Об этом говорили и его имя, и широкое лицо, и рыжеватый цвет кучерявых волос, и россыпь веснушек на носу и щеках.
О том, что с ним не очень-то хотят разговаривать, Курт понял не сразу. В целом Фридрих был очень дружелюбен: показал ему серверную, в которой было очень тепло от работающих компьютеров, показал и чуть менее теплую комнату с двухъярусной кроватью. Только нижняя кровать была застелена, на верхней лежал свернутый матрац и постельное белье в запечатанном пластиковом пакете. Насквозь промерзшее помещение, в котором рядами стояли такие же двухъярусные кровати, Курт нашел сам, когда бродил по объекту. Все кровати были завалены консервными банками, коробками, свертками. Видимо, так Фридрих хранил продовольствие. А еще Фридрих совсем не разговаривал. Вообще. Курт так и не смог понять, не говорит он потому что не хочет или же потому что не может. Мог, конечно, и спросить, но почему-то никак не решался. И при всем при этом с Фридрихом не было скучно: он постоянно что-то демонстрировал, или кормил, или писал на планшете и показывал Курту.
А когда Фридрих вдруг терялся где-то на просторах объекта, то Курт просто читал. Все равно компьютеры ровно качали информацию, в половину второго был обед из тушеной говядины или скумбрии в подливке, а затем ужин, сон и завтрак. Наверное, Фридриха отправили сюда за какой-то очень страшный грех. Через две недели Курт был готов лезть на стену, выбегать на улицу и бегать по снегу в одних штанах. А еще где-то рядом был замерзший водоем (по сути, много где вокруг были замерзшие водоемы), на который Фридрих обычно ходил рыбачить. Однажды он и Курта взял собой, после чего тот, не просидев и полчаса, по собственным следам вернулся на объект и долго сидел между компьютерами, отогреваясь. К такой обстановке было очень сложно привыкнуть, и Курт не был уверен, что у него это получится. По крайней мере, дни тянулись тоскливо и долго, а на планшете закончились все книги, включая инструкции по «поведению при ЧП», «использованию бензомастеров» и прочему, что Курт и так неплохо знал. Наконец, Фридрих, заметив его мучения, притащил ему целую стопку старых книг. Еще бумажных. Курт, устроившись в углу серверной с книгами, быстро их пролистал и увидел, что все они написаны на языке-диалекте. С трудом, но он все же понимал, о чем идет речь, и поэтому глотал один текст за другим. Со временем его даже перестали отвлекать специфические символы, на самом деле лишь немного меняющие звучание буквы. Но и эти книги тоже закончились. Курт вернул эту стопку Фридриху и осторожно потрогал его за рукав. — Что это за автор? Фридрих засуетился, отложил крышку от консервной банки, вытер руки и взялся за планшет. Вытащил стилус и написал четыре буквы. Точно такую же надпись, только с перечеркнутой «о» в центре, Курт видел на всех обложках. Курт покачал головой и отстал, поняв, что ничего больше, кроме фамилии, которую он прочитал и так, от Фридриха не добьется. Когда Курт уже был близок к тому, чтобы начать отмечать дни заточения вдали от цивилизации, Эф, как и обещал, связался с ним.
Где-то между завтраком и обедом, ближе к обеду, Фридрих нашел его, систематизирующего консервные банки по видам мяса: говядину на одну кровать, свинину на другую, рыбу на третью и прочие морепродукты куда подальше, потому что у них, кажется, уже выходил срок годности, а Курт морских тварей никогда не любил, и Фридрих, как выяснилось, тоже. Фридрих потянул его за рукав и качнул головой к двери. Курт свалил на ближайшую кровать банки без этикеток, принадлежность которых он так и не смог определить, и пошел за ним. В теплой серверной один из экранов мигал, рябил и шел волнами. Изображение рассмотреть было очень трудно, видно было только какое-то темное пятно, но голос звучал на удивление четко. Видимо, в обратную сторону связь была лучше, так как голос оживился: — Эй, Робинзон, у меня для тебя отличные новости! Несмотря на то, что Курт был рад слышать голос Эфа (ну, и немного видеть его самого), он никак не смог удержать ехидного смешка. — Даже не знаю, сможешь ли ты меня обрадовать чем-то, мне же так здесь нравится. Курт плюхнулся на крутящийся стул перед монитором и приготовился слушать. Сердце в ожидании той самой хорошей новости в самом деле стало биться быстрее, хоть он и пытался не подавать виду. На объекте в самом деле было неплохо — чтобы подлечить расшатавшиеся нервы, — но никак не жить следующие шестьдесят лет! — Наш замечательный риксдаг собирается в третий раз за месяц! — голос Эфа звучал так, как будто он сообщал о том, что Курта только что избрали мэром города. — Та-ак? — осторожно протянул Курт.
— Что?
— Что хорошего в сборе риксдага? Он наверняка злые, как собаки, и через слово меня вспоминают.
— Дурак, — ласково заметил Эф, — они собираются по вопросу настоящего убийцы Ольги и Джанисса. Курт подался вперед, уловив, как из коридора тихо просочился Фридрих и заинтересованно подошел поближе.
— Ну?! Но Эф, видимо, решил начать очень издалека:
— Когда Ганс отправил Ольгерда отвозить тебя на объект, он ожидал, что твоя незавидная судьба произведет на парня неизгладимое впечатление и тот расколется. Надо сказать, что он вернулся бледнее смерти из этой поездки, некоторые даже подумали, что ты его там пытал в дороге. Но продержался довольно долго: почти две недели.
Потом мы с ним, правда, все-таки договорились… Эф зашуршал и замигал уже хуже прежнего. Курт облокотился на стол и уставился на экран так, как будто из него уже лез ему навстречу бензомастер.
— Только не говори мне, что ты его бил… Только не говори мне, что это Оли! Эф пошел рябью и пропал с экрана. Но голос звучал вполне прилично:
— Да нет. Не бил. И это не Ольгерд. Но он был единственным свидетелем, который мог помочь. Справедливости ради хочу сказать, что у него были веские причины никому не рассказывать. Хоть он к тебе и хорошо относится, сложившаяся ситуация… Курт треснул кулаком по столу.
— Кто это сделал?!
— Брат Ольгерда, — отозвался Эф. Курт приподнял брови, потирая саднящий кулак.
— И муж Ольги, — торжественно закончил мастер. — Это Ули убил их, Курт.
— Твою мать, — Курт потер лоб. — Ольгу, ну, я могу еще понять…
Но Джанисс. Его-то за что?
— Как — за что? Он надеялся уничтожить тебя, а ему всего лишь перепали твой дом и машина. Вот он и решил — и сделал, кстати! — Эф отвернулся от динамиков и малопонятно забубнил. — Что за ерунда…
Зная, что все вещи конфискованы… Надутые индюки на гриле.
— Эф, — Курт похлопал, обращая на себя рассеявшееся внимание мастера. — Я вообще-то хочу домой, к квартире и машине. Можешь мне что-нибудь по этому поводу сказать?
— Не-а, — лениво протянул Эф, и Курт почувствовал, как его сердце упало и запуталось где-то в кишках. Повисла гнетущая тишина, посреди которой вдруг странно и натянуто хихикнул Фридрих.
— Видишь, даже твой друг понял, что я шучу, — снова подал голос Эф. Курт почувствовал, как рука сама собой потянулось за чем-то тяжелым.