Холодные сердца
Шрифт:
– Как поживает ваша собака? – спросил Ванзаров.
Предводитель чуть не растаял от умиления:
– Вы не забыли про Жулю, о которой я имел честь вам рассказывать?
– Как вам сказать… Собачья шерсть на брючине заметнее.
– Как это мило! Но какими судьбами к нам? Такая радость! Наконец решили отдохнуть недельку-другую? Очень правильно, погода нынче отличная, самый сезон. С дачами уже трудновато, но для вас всегда найдем наилучшую! Как я рад вас видеть! Будете отдыхать и ко мне в гости захаживать!
Ванзаров показал пустые руки.
–
– Какая жалость! А может, задержитесь?
– Не более часа. Забрать одного господина, арестованного приставом. Он мне дорог как память.
Фёкл Антонович уже собрался устроить разнос, но тут вспомнил, зачем прибежал в участок.
– Пристав, кого вы вздумали арестовать? Почему меня перед Родионом Георгиевичем позорите?
Окрик пристав снес с достоинством.
– У нас имеется только один задержанный. Подозреваемый в преступлении, некто Гривцов.
Предводитель улыбнулся самой гостеприимной улыбкой:
– Видите, как все хорошо разрешилось! К счастью, у нас нет того, кто вам нужен.
– Мне нужен именно Гривцов.
– А! Чудесно! Пристав…
До предводителя вдруг дошло, что коварный убийца и господин, нужный милейшему Ванзарову, одно и то же лицо. Это совершенно запутало кроткий ум Фёкла Антоновича.
– Как же так? – спросил он в растерянности.
– Пристав, в чем именно вы подозреваете Гривцова?
Недельский собрал всю твердость, какая у него еще осталась
– Убийство с особой жестокостью инженера Оружейного завода, нашего горожанина Жаркова.
– Вот как? – сказал Ванзаров. – Когда это произошло?
– Тело найдено утром. Очевидно, сегодня ночью.
– Где?
– На городском общедоступном пляже.
– Как было совершено убийство?
– Его… Его… – Пристав собрался с духом. – Немного выпотрошили.
– Мотив убийства установлен?
– Ссора в кафе-ресторане.
– Гривцов был знаком с жертвой?
– Не могу знать…
– Их хоть что-то связывало?
– Не могу знать, – повторил пристав.
– В кафе этом подают пирожные?
– Лучшие в Сестрорецке, – сказал предводитель. – Какое это имеет отношение к убийству?
– Вот что, господа, – сказал Ванзаров. – Не знаю, что у вас тут произошло, но за Гривцова могу ручаться. Он сотрудник сыскной полиции. Несколько раз рисковал жизнью, чтобы задержать опасных преступников. Отчаянной храбрости и образцового понятия о служебном долге. Недавно получил очередной чин. А от меня – отпуск. Могу дать слово, что он непричастен. Прошу его отпустить. Я вам слово дал…
Предводитель переглянулся с Недельским. Быть невежливым для Фёкла Антоновича было хуже горькой микстуры. Он тяжко вздохнул.
– Сергей Николаевич, отпустите… Под мою ответственность.
Недельский спорить не стал. Подошел к люку, вделанному в пол, отпер тяжелый амбарный замок и откинул крышку.
– Задержанный, выходите, – крикнул он в дыру.
– Больше держать негде, кроме как в погребе, – пояснил предводитель. – Что поделать, провинция.
Жмурясь от света, Гривцов появился из подземелья, как
– Добрый день, Родион Георгиевич…
– Добрый он или нет, это мы с вами выясним чуть позже, – ответил Ванзаров. – А что это он в одном исподнем? Уже для расстрела приготовили, а, пристав?
– Меня из постели вытащили…
– Жалобы потом. Сергей Николаевич, одолжите какую-нибудь одежду этому арестанту, стыдно сотруднику сыска в таком виде.
Пристав огляделся по углам. Но ничего лучше пыльного мешка не заметил. Потеряв терпение, Ванзаров подошел к окну, сорвал штору и кинул пленнику. Гривцов закутался в пеструю ткань и стал похож на персидского принца. Только чихнул от пыли.
– Очень прошу отвезти его на извозчике за мой счет, – попросил Ванзаров.
Пристав ушел распорядиться. Гривцов поплелся за ним, печальный и взъерошенный. А предводитель впал в тяжкие раздумья.
– Что же это получается? – спросил он. – Получается, что у нас нет пойманного убийцы. А значит, все пропало… И в такое время… Нет, я погиб…
– Что же такое у вас случилось?
– Нет, все пропало! Этого мне не простят! Ведь у нас ожидается такое событие! Редчайшее событие! Уникальное… Через несколько дней должна произойти закладка новейшего курорта! Понимаете, что это значит? А это значит, что наш уездный городок через два года превратится в новую российскую Ривьеру. Блестящее общество! Лучший курорт в Европе! Самый современный курорт с великолепной санаторией, даже бассейн имеется! Превосходный проект курзала с концертным залом! Эспланада для прогулок публики! Совет министров землю выделил! Великолепие и блеск! А для меня все кончено. Когда накануне таких событий происходит жуткое убийство, в лучшем случае попросят в отставку. А то ведь сочтут дурным знаком, отменят закладку – и все… Мы опять в глуши и безвестности! Все прахом!
Страдания главы города были вполне искренни.
– Я вам некоторым образом теперь обязан, – сказал Ванзаров. – И мог бы помочь.
– Чем вы можете помочь?
Только сказав, Фёкл Антонович осознал, какую редчайшую глупость сморозил. Он вскочил и слишком театрально схватился за грудь.
– Родион Георгиевич! Спаситель! Надежда наша! Только вы и можете нас выручить! Умоляю, снимите с нас пятно! Только на вас вся надежда! Мой-то пристав совсем… того…
– Это заметно.
– Так вы только и сможете! Боже, это чудо! Сам Ванзаров будет проводить розыск в нашем городке!
Пристав как раз вернулся, чтобы узнать, кто теперь руководит поиском убийцы. Нельзя сказать, что это его обрадовало. Звезда из Петербурга – это, конечно, хорошо, но у него и свои соображения имеются. Мальчишку этого отпускать не стоило. В кандалы бы.
– Сергей Николаевич, дело теперь в надежных руках! – закричал предводитель. – Ах, Родион Георгиевич, и подумать нельзя, что так складно выйдет! Вам двух дней хватит?
– Надо посмотреть, – ответил Ванзаров. – Пристав, можно взглянуть на дело?