Холодные сердца
Шрифт:
Недельский потер сапогом пол.
– Не успел еще… Все в спешке… Еще погоня эта.
– Тогда не будем терять времени, – Ванзаров подхватил шляпу. – Поехали.
– Куда? – удивился пристав.
– Осмотрим место преступления. Вы не против? Отлично. Тело еще на месте?
– Должно быть, увезли…
– Заодно проверим, как ваши приказы исполняют.
Ванзаров вышел. Пристав следовал за ним мрачной тучей, в которой созревали молнии.
Фёкл Антонович лично проводил знаменитость до пролетки, пожелал успеха, хороших новостей и даже прослезился. Так переполнил его восторг.
– Как ваша старая рана?
Приставу стало неприятно, что какой-то выскочка из столицы, нахватавший чинов и младше его лет на десять, лезет в душу. Подлизывается. Только все напрасно. Не на того напал.
– Это наш милый Фёкл вам разболтал?
– Мы с Фёклом Антоновичем Кротких только при вас и виделись, – ответил Ванзаров.
– Тогда кто наябедничал?
– Ваша рука. Трогаете ее чуть ниже локтя. Боль прошла, рефлекторное движение осталось.
– Ах, вот оно что… – Недельский нахмурился. – Было дело…
– Служили в кавалерии, откуда вышли в отставку из-за ранения.
Сергей Николаевич про себя решил, что юнец больно прыток, так и чешет. Неужели в личное дело не забыл заглянуть?
– Давно уже пройдено, – ответил он. – Только у меня на погонах не написано, что я в кавалерии…
– Походка выдает.
– Вот, значит, как… Наблюдательны…
– Так что случилось? Если не секрет. Боевое ранение в лобовой атаке?
– С лошади упал на скачках, – ответил ротмистр. И снова тронул локоть. Сам же решил держать язык за зубами. Ванзаров, как назло, до пляжа молчал.
Оцепление городовых сократилось до двух. Только часть пляжа, где стоял шалашик, была отделена веревкой. Желающих принимать воздушные ванны это смущало. Дачники и отдыхающие заняли кабинки и шезлонги, подставляя белые северные лица солнышку. Словно им и дела нет, словно и не было убийства.
Ванзаров, борясь с песком, проникшим в ботинки, указал на тряпичные покрывала, теребимые ветерком.
– Это что за сооружение?
– Закрыли место преступления, чем под рукой нашлось.
– Очень разумно.
Пристав отметил, что похвалой его не купить, но какая-то часть хмурого настроения улетучилась.
Городовой Шемякин отдал честь начальству и с подозрением осмотрел молодого человека, пришедшего с ним. Шемякин продрог и мечтал как можно скорее очутиться в участке. Старший обещал забрать вскоре, а вот уже который час тут торчит.
Вблизи шалаша запашок ощущался. Даже ветер залива с ним не справлялся.
– Ну что, Сергей Николаевич, поспорим, что тело еще на месте?
Со своим носом пристав спорить не стал, но прикинул, какие кары обрушит на голову старшего городового Макарова, посмевшего нарушить его приказ.
– Это очень хорошо, что место преступления сохранено в неприкосновенности. Это большая удача, спасибо вам.
Благодарить пристава было не за что. Но все равно приятно.
– Вы позволите? – спросил Ванзаров.
– Сколько угодно.
Он нырнул под укрытие. Внутри запах нестерпимый. Мухи кружились роем, садясь и взлетая, словно выискивали место послаще. Пир им приготовили отменный. Человеческое тело, отпустив душу, превращается в еду, до которой сразу найдутся охотники. По коленям и животу сновали цепочки муравьев, на разодранной сорочке следы клювов чаек. Пришел черед мухам. Ничего удивительного. Естественные законы природы. Если бы Жарков упал где-нибудь в лесу, его бы съели с таким же аппетитом. Кто-то лишь немного помог пиру, вспоров кожу и вывернув внутренности. Кишки и желудок свисали бурыми гроздьями. В остальном Жарков выглядел натурально отдыхающим: руки спокойно уложены, ноги согнуты в коленях, голова склонилась к плечу. Отдыхать не мешал штык, который, пробив сорочку, глубоко вошел в грудную клетку. Ванзаров провел по трехгранному лезвию и потер подушечки пальцев. Несомненно – песчинки. Затем наклонился и осмотрел сапоги. Они были старые и поношенные. Сам же костюм новый и не помятый. Осмотрев материю, натянутую на шезлонг, он выпрыгнул на свежий воздух.
Пристав взирал вопросительно.
– Что скажете?
– В котором часу его нашли? – спросил Ванзаров, вдыхая морской бриз.
– Около семи.
– Кто нашел?
– Городовой наш обход делал, я особое распоряжение дал, вот и наткнулся.
– Мне необходимо его опросить.
– Это вряд ли у вас получится, господин Ванзаров.
– Он немой?
– До сегодняшнего утра говорил как надо. Только как этого… нашел, слегка умом повредился. Им сейчас в лазарете занимаются.
– А его кто непосредственно нашел?
– Шемякин!
Городовой сделал шаг вперед.
– Я, вашбродь.
– Доложи господину чиновнику для особых поручений, что тут было.
Осознав важность момента, Шемякин принял стойку смирно.
– Так точно!
– Это не ответ. Что именно вы видели? – спросил Ванзаров.
– Григорьев на песке сидел.
– А еще что?
– Более ничего… За подмогой побежал.
– Тело трогали? Передвигали?
– Никак нет, и так боязно, трогать еще не хватало.
– Значит, он так и сидел в шезлонге?
Городовой целиком и полностью признал верность этого вывода. Он еще ждал вопросов от странного господина, но Ванзаров вдруг принялся ходить кругами, что-то разглядывая в песке. Иногда он приседал, даже брал горстки песка, иногда останавливался и сгибался в поясе, словно был легким и худеньким. Пристав с напряженным интересом следил за ним. Но все же не заметил, когда рука Ванзарова что-то спрятала в карман пиджака.
Отойдя от шалаша, он что-то подобрал на песке. Пристав прищурился и разглядел обычную ветку с обломанным концом с лохмотьями коры. Таких палок на пляже сколько угодно. Море каждое утро свежие выбрасывает. Что ему далось в этой деревяшке? Помахивая находкой, Ванзаров вернулся, но не по прямой, как нормальный человек, а двигаясь как бы по неправильной спирали. Бесценная находка была протянута приставу.
– Другую половину не находили?
Недельский ответил определенным «нет». Хотя мог добавить, что искать мусор в его обязанность не входит. Ванзаров юркнул под кров шалаша, чем-то пошуршал и вернулся. Обломок держал под мышкой.
– Что за сооружение тут воздвигают? – спросил он, кивая на деревянные сваи.
– Павильон для торжественной закладки ставят, – ответил пристав. – Цветочки, гирляндочки и прочая суета. Мы у них доски для шалаша одолжили…
– Правильное решение. Чего добру зря пропадать. Тело осматривал криминалист?