Холодные сердца
Шрифт:
– Ну, спи-спи… Не буду мешать.
Стася покорно зажмурился. Вокруг стало тихо. Подождав, он приоткрыл глаза. В саду было пусто. Только ветер играл листками. Неужели приснилось?
Скромный с виду домик с резными ставенками словно сошел с картинки уездного рая. Густые кусты смородины и крыжовника за заборчиком, потом яблоневый сад, а за домом – корабельные сосны. Сам же дом требовал ремонта. Краска заметно облупилась, но стены стояли прочно.
Пристав остановил у калитки.
– Прикажете подождать?
Ванзаров
– Вы мне очень помогли, Сергей Николаевич. Дальше я сам.
– Как вам будет угодно…
– Еще маленькая просьба. Видимо, придется у вас погостить денек-другой. Так что не затруднит выделить комнату в участке? Господин предводитель грозился дачей, но это лишнее. Я могу рассчитывать?
– Можете. Найдем что-нибудь, рядом с приемной есть пустая комната. Там и кровать имеется. Матрас и белье вам притащим. Иных удобств не имеется.
– Вот за это низкий поклон, – сказал Ванзаров и не думая кланяться. – И последнее. Пошлите кого-нибудь в Петербург ко мне на квартиру, а то вещей никаких. Даже чистую сорочку завтра не надеть. Там выдадут, спросите эм-м… Ну, в общем, кто будет в доме, тот и выдаст. Да, и не забудьте сохранить обломок палки. Это важная улика.
Пристав подумал, что вот оно – счастье служить в столице: юнец озабочен чистыми сорочками и обломками палок. А ему, скромному защитнику закона в глухом уголке, порой некогда в баню сходить. От этих мыслей лицо его, и так сосредоточенное, нахмурилось окончательно. В сердцах он прикрикнул на возницу, пролетка припустила по Парковой.
Сняв шляпу, Ванзаров постучался. Открыли сразу, будто подслушивали за дверью. На пороге стояла женщина в простом домашнем платье, с покрасневшими руками. Голова повязана цветастым платком, какие обожают барышни-крестьянки. Пахло от нее свежей кашей и чем-то домашним, из детских снов. Хозяйка приставила ладонь козырьком.
– Никак, сам пристав заезжал?
– Доброго здоровья, госпожа Лукьянова.
– Да уж, нынче госпожа, – ответила она, разглядывая гостя. – А вы кто такой будете?
Ванзаров назвался чиновником из Петербурга.
– Мне бы господина Жаркова повидать, – закончил он.
– Ваньку? Так ведь нету его…
– А где же он? Неужели на службе?
– Да кто его знает! Молодой, красивый, сил много, семьи нет, гуляй – не хочу.
– Когда же он ушел?
– Вечером еще. Как вернулся, так и потом снова куда-то подался.
– Не беспокоитесь, что вашего постояльца до сих пор нет?
Хозяйка оправила фартук и уперла руки в боки.
– Чего же мне беспокойства разводить? Он, чай, не ребенок. Никуда не денется. Городок у нас маленький, все свои… Пусть себе гуляет, раз силы есть.
– Жарков частенько по ночам пропадает?
Чиновника из Петербурга осмотрели по-хозяйски и подмигнули.
– Само собой. Дело-то молодое. Сам, небось,
Внутри дом выглядел несколько больше, чем казался снаружи. Гостиная, она же столовая, в которую выходили двери спален и зимняя кухня с дровяной плитой. Крепкий, сытый дом. Мебель не новая, но еще прочная, стулья в чехлах. По народному обычаю по стенам множество живописных картинок: от портрета фельдмаршала Суворова до итальянских пастушков. Фотографии в деревянных рамочках.
– Картинки приглянулись? – спросила хозяйка, заметив, как почтительно гость осматривает ее жилье.
– Да, интересные. Многое о вас рассказывают.
– Это что же?
– Например, что попали в этот дом лет двадцать назад кухаркой. Потом у вас с хозяином случилась любовь. Вернее, у него к вам. А вы и не против, чего же лучше искать девушке из деревни. Детей у него не было, и вам бог не дал. Извините… Повенчались, стали жить как прежде. Да только не много вам было отпущено на семейное счастье. Это не мое дело. Не хотел вас расстраивать.
Хозяйка погрозила пальцем, как шаловливому ребенку:
– Уже насплетничали? Вот бабы, ничего удержать не могут.
– Три часа как с поезда. Раньше в вашем городе не бывал.
– Тогда как же… Неужто пристав наябедничал?
– Все здесь, – Ванзаров указал на снимки. – Надо только присмотреться и сделать простые выводы. Еще раз извините, если напугал вас.
– Ишь, какой глазастый да пронырливый, – сказала она. – Ну, коли не шутите… Так оно и есть. Все это от моего благодетеля, мужа покойного досталось… Теперь одна за него доживаю…
– За комнату много берете?
– Какое много. Так, чтоб не даром уж. По правде, я бы и так пустила, лишь бы живой человек был рядом. Я и стол ему, и самовар всегда, готовить умею вкусно. Ванька, слава богу, добрый. Никогда не обидит, подарочками балует. Известное дело – большой человек, инженер Оружейного завода. А вы где служите?
– У градоначальника, в его ведомстве.
– Скажите! Тоже, видать, при чинах и званиях, хоть и молодой еще. А с виду – не скажешь. Глаз у вас хитрый, ой, баловник, видать! Барышням погибель… Ну-ну!
Хозяйка даже платочек подправила эдак кокетливо.
– Я ведь Жаркову друг старинный, – сказал Ванзаров. – Мы с Иваном давно не виделись. Очень интересно, как он устроился. Позволите на его комнату взглянуть?
– А и глядите, не жалко. У нас не заперто. Я пока блинов напеку.
В комнате инженера было сумрачно. Занавески задернуты. Постель не раскрыта, на подушке заметна вмятина. На письменном столе куча книг, инструменты, куски металла и обрезки проволоки. Створка шкафа приоткрыта. Внутри довольно много одежды. Во всем – беспорядок холостяка.