Холодный зной
Шрифт:
Он решил устроить для своей семьи прогулку на побережье. Они сели на поезд, который назывался «Стрела».
— Мы летим на стреле к побережью, — сказала Олив нескольким людям в поезде, и они улыбнулись ей. Ей все улыбались.
Они спустились вниз к гавани, где стояли лодки рыбаков. Повсюду гуляли туристы и отдыхающие. Они проходили по главной извилистой улице маленького городка и рассматривали витрины магазинчиков. Мама Билла сказала, что, наверное, так здорово жить в таком месте.
— Когда вы с сестрой были маленькие, — сказал отец, — мы думали о том, чтобы переехать сюда, но работу проще найти в городе, и потому мы не поехали.
— Может быть, Билл когда-нибудь будет жить в похожем местечке, когда продвинется по работе, — предположила мама.
Билл попытался представить себя, живущего с Лиззи в новой квартире или в одном из старых домов здесь. Чем она будет заниматься целый день, когда «Стрела» умчит его в город на работу? Заведет ли она новых подружек, как она это умеет? Родятся ли у них дети? Она сказала, мальчик и девочка, и все. Но это было давно, а теперь ее мнение могло измениться.
Олив не была любительницей пеших прогулок, а маме очень хотелось зайти в церковь, и она ее уговорила. А Билл с отцом решили прогуляться по милой извилистой Vico Road, которую часто сравнивали с Bay of Naples. У многих дорог здесь были итальянские названия, например Vico и Sorrento, а также здания с названиями La Scala, Milano, Ancona. Холмы вдоль побережья напоминали Италию. Они любовались садом, рассматривали дома и искренне восхищались. Если бы Лиззи была здесь, она бы точно возмутилась социальным неравенством. Но Билл, который работал банковским клерком, и его отец, который резал ветчину, взвешивал ее и упаковывал, совершенно спокойно относились к этому явлению.
Светило солнце, море мерцало, и на воде качались яхты. Они присели на бордюр, и отец закурил.
— У тебя все сбылось, о чем ты мечтал, когда был молодой? — спросил Билл.
— Не все, конечно, но многое.
— А что именно?
— Ну, иметь такую хорошую работу и удержаться на ней, несмотря ни на что. Я женился на твоей маме, и она стала великолепной женой, и у нас получилась отличная семья. А потом родились вы с Олив, и это было для нас высшей наградой.
У Билла появилось странное чувство, будто отец жил в нереальном мире. Все это было так обыденно. Дать образование детям. Жена, которая жарит яичницу, а он считает, что она великолепна. А работа…
— Пап, а почему я стал для тебя наградой?
— Ну, ты сейчас набиваешь себе цену, — улыбнулся отец.
— Нет, я имею в виду, почему ты доволен мной?
— А кто бы мог пожелать лучшего сына? Вот сегодня, например, ты устроил нам это маленькое путешествие, и так много трудишься, чтобы заработать деньги, и так добр к сестре.
— Кто ж не любит Олив?
— Да, любят, но ты особенно. Мы с мамой живем, не зная страхов и печалей, потому что уверены, что, когда нас не станет, ты позаботишься о ней.
Билл заговорил и сам не узнал своего голоса:
— А с чего ты взял, что об Олив всегда нужно будет заботиться?
— Я говорю просто так.
Глядя вдаль, на переливающееся море, Билл вдруг осознал, что в свои двадцать три года он совсем не видел жизни. Теперь он знал, что Олив была проблемой не только для его родителей, но и для него. И когда через два года они с Лиззи поженятся, они переедут за границу, у них родятся дети, Олив будет частью их семьи.
Его родители могут прожить еще двадцать лет, а Олив в свои сорок пять так и останется с разумом ребенка. Внутри него пробежал холодок.
— Пойдем, пап, мама сказала, что они будут ждать нас в пабе.
Входя в паб, они увидели сияющее лицо Олив.
— А вот и Билл, менеджер банка, — произнесла она.
И все посетители паба заулыбались.
Билл отправился в Маунтинвью, чтобы записаться на уроки итальянского. Сейчас он понял, как прав был его отец, когда экономил деньги, для того чтобы отправить своего сына учиться в хорошую школу. В глаза сразу бросались обшарпанные стены и сваленные в кучу велосипеды под навесом. Но ведь он пришел сюда за знаниями, и об этом непременно нужно поговорить с Лиззи. Она очень увлеклась мыслью о предстоящих занятиях и всем говорила, что скоро научится разговаривать по-итальянски. В душе Билл надеялся, что она передумает, и тогда он сэкономит деньги. В конце месяца ему предстояло платить по кредиту. Его новый пиджак, конечно, радовал его, но не так сильно.
— Какой красивый пиджак, это натуральная шерсть? — спросила женщина, сидевшая за столом. — По виду ей было уже за пятьдесят, и она приятно улыбалась.
— Да, натуральная, — ответил Билл.
— Он итальянский, да? — Она говорила с легким акцентом, как будто жила за границей. Интересно, она учительница? Биллу говорили, что у них будет преподавать настоящая итальянка.
— Вы учительница? — спросил он.
— Да, я Синьора. Я двадцать шесть лет прожила на Сицилии. Даже приехав сюда, я все равно думаю по-итальянски. Надеюсь, мои ученики поймут меня.
Билл не знал, что сказать, и спросил:
— Вы набрали нужное количество учащихся для класса? — Может быть, еще ничего не получится. Но у Синьоры был оживленный вид, и она заговорила с энтузиазмом:
— Si, si, нам повезло, о нас многие узнали. А вы как услышали о нас, мистер Берк?
— В банке, — ответил он.
— В банке. Представить только, о нас известно даже в банке.
— Как вы думаете, я смогу выучить банковскую терминологию? — Он наклонился через стол, ища уверенности в ее глазах.
— А что именно?
— Знаете, слова, которые мы употребляем в банке… — Но Билл не смог привести никакого примера.
— Вы можете написать их мне, и я найду их для вас, — объяснила Синьора. — Но, честно говоря, мы не будем подробно изучать банковское дело. Сначала нужно выучить основы языка и почувствовать Италию. Я хочу, чтобы вы полюбили ее и узнали, и когда поедете туда, чувствовали, что едете домой к другу.
— Это здорово, — воскликнул Билл и протянул деньги за себя и Лиззи.