Холодок
Шрифт:
– Думаю, - вздохнул я, - что он это точно знал. Но это ему не помешало. Знаете, Артур Владимирович, я хочу вам кое-что рассказать… Понимаете, у меня было время подумать над всеми недомолвками, которые я слышал в детстве… и потом, я видел фотографию, только она пропала куда-то…
Врал я, конечно, как говорится, на голубом глазу, но ничего другого не оставалось, ибо расскажи я Морозову, как в самом деле узнал историю моей матери, Александра Холодова и Дмитрия Пригова – то точно отправился бы в палату с мягкими стенами и дружелюбным медперсоналом. А я этого очень даже не хотел.
Поэтому я рассказал адвокату достаточно, но отнюдь не всё, чтобы не вызвать подозрений в излишней осведомлённости, а историю с местью Пригова преподнёс как свою гипотезу – плод долгих размышлений бессонными ночами.
Адвокат выслушал меня и задумчиво произнёс:
– Дааа… аналитический у тебя склад ума… Но, знаешь, гипотеза твоя заслуживает внимания. Если Пригов действительно считал твоих отца… или…
– Отца, - твёрдо сказал я. – Александра Холодова я продолжаю считать своим отцом. Пусть между нами нет биологического родства, но он меня любил. Поэтому и попытался обезопасить… уж как смог. Но он не думал, что у Пригова хватит ненависти, чтобы поднять на меня руку.
– Ну, да, - отозвался адвокат. – Так вот, если Пригов считал Веронику и Александра Холодовых причастными к его несостоявшейся погибели, что косвенно подтвердила поспешная свадьба твоей матери, он вполне мог начать мстить. И тебе тоже, ибо он считал и считает, что ты сын Александра. А вот сейчас… Сейчас ситуация осложнилась. И тут возможны варианты. И я даже не берусь просчитать, какой из них выберет невменяемый псих. И где его искать – тоже не представляю.
Я глубоко вдохнул. Начиналось самое сложное.
– Не надо его искать, - твёрдо сказал я, – он найдёт меня сам. Именно поэтому мне стоит как можно скорее встать на ноги. Потому что вы правы, Артур Владимирович – невозможно просчитать, что придёт ему в голову.
– Ты с ума сошёл! – воскликнул адвокат. – Неужели ты собираешься рисковать собой… ради…
– Вы имеете в виду мою мать? – ответил я. – Да, собираюсь. Потому что она – моя мать… какой бы она ни была. Другой точно не будет. И сестра. Я не бросаю родственников, знаете ли…
– А Пригов? – быстро сказал адвокат. – Он ведь твой биологический отец… если ты прав в своих подозрениях…
– С Приговым всё сложнее… - признался я. – Но я не хочу его смерти. Я просто хочу, чтобы он ответил за то, что сделал… И оставил нас в покое. Навсегда. Понимаете?
– Понимаю. Но я всё-таки дам знать полиции – пусть ищут. Это их работа.
– Пусть, - согласился я. – Но не думаю, что это удастся так легко, если уж он хоронился все эти годы… Ладно, Артур Владимирович, что там нужно подписать? У меня процедуры скоро начнутся.
Спустя десять минут адвокат распрощался со мной и отбыл, а я остался единственным владельцем наследства Александра Холодова. И стал ждать, кто из многочисленных желающих отгрызть себе кусочек объявится первым.
Прошло ещё две недели. Мышцы мои окрепли достаточно для того, чтобы я передвигался без ходунков, хоть и с тростью. А в палате – и без. Пора было покидать это гостеприимное место, и я задумался – а куда, собственно, возвращаться? В городскую квартиру? В загородный дом? Но и там, и там прочно обосновались мать и Валик, и даже если бы их там не было, я сильно сомневался, что смогу жить там дальше. Слишком много воспоминаний… К тому же мама с Валиком наверняка переделали там всё под себя, что ещё хуже. Да и квартира по завещанию принадлежит матери. Нет, квартира – точно не вариант, да и в загородном доме я жить не хочу. Значит… Значит, мне нужно собственное жильё.
Я попросил адвоката купить хорошую трёшку для меня – благо, была такая возможность. Антошку я не собирался отправлять обратно в интернат ни в коем случае, к тому же мой любимый был хоть и младше меня, но не намного, и по достижении совершеннолетия согласие его родственников не требовалось. Но Антошка его всё же получил – похоже, его родня не особо горела желанием, чтобы он вернулся в родные пенаты, а о том, что Антошка начал расти, они даже не знали. Точнее – не спросили. А Антошка, обиженный подобным невниманием, ничего не стал говорить отцу и старшему брату. Мама у него умерла достаточно давно, а мачехе… Мачехе он сразу же стал активно не нравиться, и именно она настояла на водворении Антошки в интернат. Ну и ладно. Им же хуже – сыном и братом нужно интересоваться.
Так что ещё через неделю мы переехали в новую квартиру, обставленную согласно нашим пожеланиям. Пришло время социализироваться и Мурику. Но тут я просто в осадок выпал - у Мурика оказался паспорт! Ага, самый настоящий паспорт Российской Федерации на имя Бабаева Тимура Идрисовича, уроженца республики Северная Осетия. На мой недоумённый вопрос, откуда взялась ксива, Мурик ответил, что это было ещё одним подарком Богинь, когда они посоветовали ему социализироваться. И я даже не стал спрашивать, где он её прятал до поры до времени. Так что с легализацией Мурика никаких проблем не возникло, поскольку он был по паспорту насквозь совершеннолетним гражданином России, а я мог регистрировать в принадлежащей мне квартире кого угодно.
Наш переезд на новое место мы отметили весёлым совместным ужином, плавно перешедшим в очень даже неплохую, точнее – просто потрясающую ночь. И я на своём опыте убедился, что Антошка подрос. Ну, в некоторых местах – точно…
Мы начали налаживать жизнь, я стал готовиться к поступлению в институт, правда, уже в следующем году, Антошка подал документы в ближайшую к дому школу – надо же ему было закончить одиннадцатый класс… К моему удивлению учиться захотел и Мурик – правда, пока нам пришлось обучать его читать и писать, но мьяли оказался способным на диво и всё схватывал на лету. Мы надеялись, что за оставшиеся летние месяцы Мурик многому научится и не слишком будет выделяться своими знаниями… точнее, их отсутствием…
Так что всё складывалось настолько гладко, что я насторожился и стал ждать очередной пакости.
Пакость моих ожиданий не обманула – мне пришла повестка в суд по иску Холодовой Вероники Юрьевны. А Пригов всё не объявлялся.
***
Это воскресное утро началось для нас не слишком привычно – мы планировали немного поваляться в постели, а потом сходить в ближайший парк – настолько огромный, что были там такие уголки, где мьяли мог без помех превратиться в ирбиса и побегать по траве наперегонки с Антошкой. Я к их забавам присоединяться пока ещё опасался, но чувствовал, что этот день уже недалёк. Как и тот, когда Антошка не сможет ездить верхом на Мурике. Когда в первый раз мьяли предложил покатать Антошку, у того ноги до земли не доставали. А сейчас уже почти доставали, хотя ещё и был простор для манёвра.