Холодок
Шрифт:
– Антошка, - сказал я, уже более связно, - мы вместе ехали в машине. Что с ним?
– Всё в порядке, - ответил врач, - небольшое сотрясение мозга, два ребра сломаны. Тоже был долго без сознания, но два дня назад очнулся… Очень активный молодой человек, всё бегал в твою палату поглядеть, как ты там… Кота где-то откопал, а в больнице это строго запрещено. Но ваш адвокат…
– Он тоже жив? – быстро спросил я.
– Да, конечно. Машина у него оказалась хорошая, подушка безопасности сработала, когда вас с трассы столкнули. Он даже сознания не потерял. Вытащил вас из машины и вызвал «Скорую», а потом поместил вас в эту клинику.
– Это не обычная больница? – удивился я.
– Обижаете, молодой человек, - несколько самодовольно произнёс доктор. – Наша клиника – одна из передовых. А ваш адвокат убедил нас в вашей платёжеспособности. И велел охранять вас самым строжайшим образом – вроде бы вас хотят убить… Полиция сейчас этим занимается, а наше дело – ваше здоровье… Кстати, могу вас обрадовать. Мы вас всесторонне обследовали, пока вы в коме были, и… Вы ведь попадали уже в подобную аварию?
– Да, - хрипло ответил я. – Три года назад. С тех пор я не могу ходить…
– Могу вас обрадовать, - улыбнулся врач, - теперь – сможете…
– Как это? – вырвалось у меня.
– Дело в том, - задумчиво сказал доктор, - что после первой аварии произошло смещение позвонков и защемление спинномозговых нервов. Причём смещение было таким, что операция на позвоночнике была попросту невозможна. А сейчас… Это просто чистейшее чудо какое-то – произошло повторное смещение, и теперь у вас всё в порядке.
– Да быть того не может… - пробормотал я и, цапнув с тумбочки ручку доктора, ткнул в бедро. И взвыл от боли, хотя после аварии чувствительность была утрачена напрочь. Нога непроизвольно дёрнулась, и я почувствовал… чёрт, я ощутил, что она мне подчиняется. И вторая тоже…
Доктор отобрал у меня ручку и укоризненно покачал головой:
– Ну что ж вы делаете, Мстислав? Разве так можно? Я же сказал, что всё будет в порядке. Вот пройдёте курс реабилитации и… Может быть, вам успокоительного дать?
– Нет-нет, - поспешно извинился я, - простите, пожалуйста, просто это всё так неожиданно…
– Отдыхайте, - улыбнулся доктор, - сейчас слишком рано ещё. Ваш друг ещё спит. Увидите его позже.
– И ничего я не сплю, - раздалось от двери, - я сразу почувствовал, что Холодок очнулся.
И тут в палату шагнул Антошка с живым рыжим меховым воротником на плечах.
========== Глава 64. Завещание Александра Холодова ==========
Тут в палату шагнул Антошка с живым рыжим меховым воротником на плечах и сразу же бросился обниматься, не обращая внимания на слегка обалдевшего от такого проявления чувств врача. Но добрый доктор вовремя вспомнил о счёте с большим количеством ноликов, который, несомненно, предоставит мне по выписке эта продвинутая клиника, и только мягко пожурил Антошку:
– Ну что ж вы так, молодой человек? Ваш друг только из комы вышел, ему плохо может быть… А вы ещё и кота этого сюда притащили… в стерильную, между прочим, обстановку. А вдруг у него глисты? Или, спаси Господи, чумка?
– Это не кот! – запальчиво заявил Антошка. – Это наш общий друг! И ему очень не понравилось, что вы сказали, что у него могут быть глисты! Мурик чистый!
При этих словах Антошки Мурик осторожно перепрыгнул ко мне на кровать, выгнул спину и сердито зашипел на доктора, уставившись на него немигающим взглядом. Доктор выпал в осадок:
– Он что, и вправду всё понимает?
– Мурик умный! – гордо ответил Антошка, а Мурик тем временем прижался ко мне и стал тереться мордочкой об мою щёку, басовито урча.
Доктор решил, что излишнюю строгость проявлять не стоит, и сказал:
– Хорошо, молодой человек… Думаю, что с вашим другом всё в порядке. Можете пообщаться десять минут, но потом, будьте добры, покиньте палату, скоро сёстры начнут разносить утренние назначения. А вам, Мстислав, принесут специальный питательный коктейль – вы слишком давно не ели. А потом ещё будут процедуры… массаж, непременно массаж – вам придётся учиться ходить заново. Но это ведь мелочи, правда?
– Правда, - согласился я. – Скажите, доктор… - тут я глянул на бейджик с именем на халате и поправился:
– Скажите, Евгений Степанович, а что там насчёт охраны?
– Вас охраняют, не беспокойтесь, - ответил врач. – Ваш адвокат весьма обеспокоен тем, что случилось… Он не велел допускать к вам никого, даже вашу мать.
– А она пыталась меня навестить? – спросил я враз осипшим голосом.
– Правду сказать, - вздохнул врач, - нет, не пыталась. А вот господин Свирский – пытался, и весьма настойчиво.
– Кто? – удивился Антошка.
– Валик, - ответил я. – Новый муж моей мамы, я тебе рассказывал. Ну, с этой стороны всё понятно…
На душе было тошно. Ох, мама… Ну зачем ты так со мной? За что? Или ты показывала любовь ровно до той минуты, пока был жив мой отец? Вот он-то меня действительно любил… твоя любовь ко мне была дивидендами, мама… ты их выплачивала мне, пока тебе был необходим основной капитал - отцовская любовь… Но вот когда его не стало, отпала необходимость притворяться…
– Эй, - потеребил меня Антошка за плечо, - ну не расстраивайся, Холодочек… Мои тоже в больнице не появились, правда, деньги на счёт перевели и открытку прислали… С пожеланиями выздоровления. Даже похвастаться не перед кем было…
И тут Антошка заулыбался – чисто ясно солнышко. И спросил:
– Ничего не замечаешь? А?
Я, если честно, не заметил ничего, но, вспомнив обещание, данное мне Шан-Лашайей, быстро сказал:
– Слушай… я думал, мне показалось… Ты расти начал?
– Вот!!! – радостно вскрикнул Антошка. – А ты, Мурик, говорил – не заметит, не заметит! Точно, расти я стал! Уже на целых два сантиметра подрос! Вот! Доктор говорил, что это стресс запустил ранее не работавшие функции гипофиза. А я думаю, что это всё чушь, и это просто чудо! И с тобой тоже – чудо! Ты ведь понимаешь?