Хомодром: политические бега
Шрифт:
Элеа Флэгг: Ты хочешь сказать, что все уже расписано наперед?
Кайемао Хаамеа: Ну, не то, чтобы все. Скорее, схема в общих чертах. В процессе, вносятся коррективы, кто-то хапает что-то слегка сверх плана, а кого-то немного отжимают. Типа, это жизнь. Ученые пишут, что происходит смена технологических периодов на планете, старые правила перестают действовать, а в такой ситуации не нажиться, если у тебя есть сила, просто глупо. Ну, ты понимаешь.
Элеа Флэгг: А что за слухи про всемирный конфликт креста и полумесяца?
Кайемао Хаамеа: Это их общая неудачная рекламная акция. Они, как бы, пытались расширить свои сегменты рынка, а их, как бы ждали… Слушай, Элеа, меня сейчас поджимает время, через семь минут мой номер. Давай договорим после.
…
Официальная
Леди и джентльмены! Я с раннего утра слушаю, что говорится с этой трибуны, и не понимаю: о чем это? Выходит на трибуну человек из Могадишо и заявляет: Сомали подверглась военной агрессии… Какое Сомали? Оно уже лет 40, как исчезло. Там от четырех до одиннадцати территорий, смотря по сезону, и на каждой территории свое правительство. Вообще, я хочу сказать: Напротив трибуны висит политическая карта мира… Я не обижусь, если вы повернетесь ко мне спиной и посмотрите. Я уважаю героический труд картографов, но это не про нашу планету Земля. Это про какой-то параллельный мир из романа в жанре фэнтези. Где Нуэва-Гранада, где Сайберия, где страны Великой Конго, и где Меганезия, кстати? Где реальность? Это раз.
Дальше. Объясните кто-нибудь: как у вас тут определяются границы территорий и легитимность правительства? Меня внесли в список, как главу правительства всего Восточного Тимора. Пришлось устроить скандал с оргкомитетом, это вот та группа людей, слева от трибуны. Они полчаса пытались доказать, что по международным законам, уж не знаю по каким, я – единственный легитимный представитель той территории, которая у них на карте обведена границей, как «Республика Восточный Тимор», и что нет никакой Социалистической Республики Тимор-Лесте. Кстати, я впервые услышал, что я легитимный кто-то там. По справочнику «UN-online» я еще позавчера был «полевой командир северо-тиморских сепаратистов». Бред. Это два.
Следующий пункт. Тут предыдущие выступавшие рассказывали про специальный мировой заговор против исламистов… Что вы говорите, мистер председатель? ОК, против мусульман. Не важно. Центром этого заговора объявляли несуществующий единый Восточный Тимор, в котором глава правительства – я, а вооруженные силы состоят из красных кхмеров, и все это вместе контролируется некими китайскими коммунистами. Мистер председатель, я правильно понял, что претензии по поводу заговора предъявлялись мне?... Так. Говорят: правильно. ОК. Сейчас отвечу.
Я принял должность короля-мэра 2-го марта. Отсюда и начну. Имела место прямая и явная угроза со стороны мусульманской группировки «Тахрир». Общая угроза, для Атауро и для Тимор-Лесте. Поэтому, правительство Атауро составило с политбюро Тимор-Лесте заговор о том, что мы будем совместно защищаться от мусульман. Это обычная практика... Что вы сказали, мистер председатель?.. Да, после той войны мы отправили интербригаду волонтеров в Мадагаскарский пролив, где они участвовали в Коморской и Замбезийской кампании. Некоторые были также на последней Конго-Нильской кампании. Я прекрасно понимаю их мотивы. А если говорить о каких-то международных законах, принятых вашим клубом… Что?.. Я говорю об ООН. Она учреждена, как клуб правительств, поделивших мир после Второй мировой войны… Мистер председатель, я ничего не путаю, это история вашего клуба. Так вот, по его законам, война с целью ликвидации бесчеловечных режимов, одобряется.
Мистер председатель, а давайте, вы больше не будете меня перебивать? Вы сейчас сказали: «Государственный суверенитет». Но ваша ООН в середине прошлого века черным по белому написала: суверенитет бесчеловечных режимов можно и нужно попирать. Теперь кладем рядом ваши законы и исламский закон «Шариат», и легко обнаруживаем: по законам ООН, любой режим, построенный на шариате, подлежит ликвидации. Так что, заговор против мусульман составил не я, а вы. Ваш клуб, ООН. Меня в то время вообще на свете не было… Как вы сказали, мистер председатель? «Только рекомендательный характер для суверенных государств»?
ОК, я услышал, и вот что я скажу. Есть лишь три варианта. Первый вариант: устранять бесчеловечный режим, даже если он был раньше вами признан. Это понятная позиция. Второй: защищать любой признанный вами режим, что бы он ни творил с людьми на территории, которую вы за ним когда-то признали. Третий вариант: устранять или защищать режим в зависимости от интересов почетных членов вашего клуба.
Мои этические принципы таковы, что меня не устраивает никакой вариант, кроме первого. Я открыто говорю, что я никогда не признаю право на существование за режимом, который хватает девушку, обнимавшуюся с кем-то против норм шариата, вешает ее на площади, а рядом вешает любого, кто за нее вступится. По этим своим принципам, я участвовал в операции австралийских сил специального назначения в середине марта, на острове Роти. Я был не согласен с суверенным шариатским судом, который расстрелял двух австралийских парней, и держал в суверенной тюрьме еще нескольких австралийцев, чтобы повесить, когда освободится виселица. Некоторые из австралийских ребят, с которыми я был в той операции, сегодня узнали меня. Это уже рассказали по TV. Возможно, с позиции ООН, лучше бы, если бы тех австралийцев повесили во имя суверенитета. Так, скажите это в телекамеру, Я к вам обращаюсь сэр председатель. Вы тут меня перебивали, поправляли. Вы готовы ответить? Не готовы?
Ладно, тогда я скажу еще вот что. Почти триста лет назад независимость страны, в которой сейчас находится штаб-квартира ООН, началась со слов: «Когда целый ряд злоупотреблений и насилий, свидетельствует о замысле вынудить людей смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью людей».
Мне могут возразить, что следование этому принципу небезопасно, что это может привести к вооруженным конфликтам и тому подобным явлениям. На это я отвечу словами одного из знаменитых лидеров эпохи основания той же страны: «Тот, кто жертвует свободой ради безопасности, не будет иметь ни свободы не безопасности». Такова реальность. Если кто-то говорит, что уступки деспотичным режимам, или деспотичным религиям, принесут людям безопасность, то он или дурак, или лжец. Каждый раз, поступаясь свободой, ради, будто бы, сохранения мира, люди получают террор и насилие. И наоборот: уничтожая деспотичную систему, люди получают не только свободу, но и безопасность. Если история чему-то учит, то именно этому.
Есть ли причины уважать суверенитет неадекватных режимов, которые в процессе предыдущего раздела мира получили власть над территорией и населением, но не способны или не желают обеспечить элементарную гражданскую безопасность, и приемлемый уровень жизни и свободы людей? Я полагаю, что таких причин не существует. Подобные режимы следует устранять, и заменять на такие, которые, по крайней мере, обеспечат людям базовый комплект материального благосостояния и социально-политических возможностей, включая перспективу улучшения жизни в обозримом будущем. Понятно, что внешняя сила, устраняющая какой-то режим в отсталой стране, ищет свой интерес. Но, если решая свои задачи, она меняет режим на гуманитарно-приемлемый и перспективный, то, по-моему, это нормально и правильно.
До сих пор, я слышал только одно принципиальное возражение: а что, если людям нравится нищета рабство, бесправие и беззащитность? Я отвечаю: так не бывает. Люди могут абстрактно хвалить такой режим, если им промывают мозги. Но они никогда не поддерживают его конкретных последствий: безобразного качества жизни. В стране с таким режимом можно увидеть толпы людей, поддерживающих режим. Но эти толпы составляют порядка трех процентов жителей страны. Это статистика. Они получают неплохую по местным меркам оплату за это, но если режим теряет власть, то они сразу перескакивают на сторону новой власти. Это многократно проверено на практике.