Хорошая девочка
Шрифт:
– Привет, Валер, – добавляю холода. – Чего тебе?
– Хм… Даже не знаю, как начать. Ты же в курсе, что на меня напали?
– Еще как в курсе. Это пытались повесить на моего сына!
– Вот поэтому я и звоню. Тут менты приходили. Я им рассказал, кто это был на самом деле. Не волнуйся.
От облегчения я нащупываю край тумбы для обуви и медленно на нее оседаю. Рассказал он, видите ли. Рассказал... А значит, что? Он видел нападающего. И, конечно, хорошо, что это не Дава, но если маман права, и это отец…
– Вот как? Спасибо.
– Да за что, Сар? Он
– Морду тебе набить хотел, Валерик.
Ага. Вон сколько вокруг меня развелось мстителей. Как только их теперь успокоить?
– Хорошо, что меня карма накрыла прежде.
– Да неужели до тебя что-то дошло? – удивляюсь я. Потому как, и правда, очень странно. Я уже поняла, что Валерка искренне верил в то, что историю с изнасилованием я придумала. Конечно, это никак его не оправдывает, но…
– Я просто пересмотрел многие события своей жизни. Знаешь ли, близость смерти очень к этому располагает.
– Ой, да перестань! Полюбопытствовала я, что у тебя за травмы. Смерть тебе не грозила, – отмахиваюсь я.
– Я этого не знал, когда на меня этот придурок обдолбанный кинулся с монтировкой. А еще говорили – нормальный хостел.
– Подожди, Валер. Ты что хочешь сказать? На тебя напал сосед по комнате?
– Ну, да.
Некоторое время я просто тупо сижу, переваривая информацию, а потом откидываюсь на стену и начинаю тихонько ржать. Значит, все-таки мой отец ни при чем, и маман ошиблась?
– Извини, Валер, – отвечаю в ответ на его возмущенное пыхтение в трубке. – Это нервы, наверное. Натерпелись мы из-за тебя – будь здоров.
– Я понимаю. И прошу за это прощения.
Ты только посмотри на него! Может, он и правда испугался всерьез? Вон как проникновенно звучит его голос!
– Ладно, что уж, – растеряв весь свой воинствующий запал, блею я. – Ты там как вообще? Может, нужно что? Так говори, не стесняйся.
– Мне только сын нужен.
– Мам, я готов!
Перевожу взгляд на Даву. Могу ли я за него решать? Вон, моя мать и теперь пытается. Мне это видится неправильным. И то, что Валерка так со мной поступил… не знаю. Дурак он. Подлец. Но, с другой стороны, может, и впрямь этому есть оправдания? Возраст, или то, что он в самом деле не понял, что я от него отбивалась всерьез.
– У меня больше не будет детей, Сара. Я – бесплоден.
Ах ты ж черт. Так вот почему он о нас вспомнил? Делаю знак Даве немножечко помолчать.
– Валер, ты вообще понимаешь, как это звучит? Ты же этим признанием никак не добавляешь нам желания с тобой общаться. Сам подумай, каково мне и Даве понимать, что будь у тебя другие дети, ты бы о нем даже не вспомнил.
Поняв, с кем я говорю, Давид хмурит красивые брови. Злится! Вижу, что злится. А еще волнуется.
– Ну а что мне надо было делать? Соврать? Мне же от него ничего не надо, что бы ты ни думала. Ничего, кроме общения.
Поднимаю вопросительный взгляд на Давида. Ну, вот какое общение? Он Валерку урыть хотел за то, как тот со мной поступил… И понятно, что ему не хватило двух дней, чтобы остыть. Но я все равно на всякий случай
– Валер, он все слышит. И не хочет.
– Сара…
– Может быть, со временем Дава пересмотрит свое решение. – Тут Давид с такой силой закатывает глаза, что лично мне становится немного жутковато. – Но пока так. Поставь себя на его место, и все поймешь.
– Сара…
– Пока, Валер. Береги себя.
Отбиваю вызов и до боли стискиваю телефон в ладони. Сама не понимаю, что чувствую. Наверное, мне просто жаль этого дурака. Зажмуриваюсь, собираясь с силами, когда мне на плечо ложится Давина тяжелая рука.
– Мамуль, я тебе говорил, что ты у меня самая лучшая?
Со всхлипом, который не очень-то удачно маскирую под смех, утыкаюсь носом сынишке в бок.
– Говорил-говорил, но я не против это слышать почаще. Кстати, ты понял, что тебе ничего не угрожает? Валерка опознал нападающего.
– Да понял я.
– Ой! Погоди! Надо Сереже позвонить, рассказать… И бабушке! – опять хватаюсь за телефон. – А то она всех собак на деда спустила, который вообще ни при чем.
– А он правда авторитет?
Шикаю на Даву, делая страшные глаза, и выталкиваю его за дверь – не то же и впрямь опоздаем. Первым делом звоню Сереже, с которым рассталась буквально несколько часов назад, но тот не берет трубку. Умаялся, бедненький, спит. Тогда я звоню матери. Она уехала по каким-то делам еще утром, и с тех пор о ней ни слуху ни духу. В отличие от Бекетова, мама отвечает после первого же гудка. На ходу рассказываю ей все, что успела узнать от Валерки. Ныряю в прогретый салон и торжественно заключаю:
– Так что папа ни в чем не виноват!
– Да-да, конечно.
– Мам! Ну ты чего? Это чистой воды случайность.
– Если тебе хочется верить в то, что твой отец святой человек – пожалуйста. Я не стану тебя разубеждать. Неблагодарное это занятие.
– Мне не хочется! Почему ты все перекручиваешь?
– Так, все с тобой, Сарочка, ясно.
– Ну, что тебе ясно, мам?
– Я – плохая. От меня все беды. А он – ну просто золотой человек.
– Это смешно! Разве ты сама не понимаешь, что ведешь себя как ребенок?! Почему нельзя просто согласиться с тем, что отец не так плох, как ты о нем думала? Уж не боишься ли ты признать, что и тогда ошиблась, а, мама? Вдруг тебя никто не использовал? Вдруг он тебя любил?!
– Откуда в твоей голове взялась вся эта романтичная чушь?
И столько в голосе матери искреннего удивления, столько… презрения, что ли? Что я, не в силах его вынести, отключаюсь. И тем самым как будто подписываюсь под ее обвинениями в незрелости. К черту. Вцепляюсь дрожащими пальцами в руль.
– Ма, ты как, норм вообще?
– Ага.
– Бабуля, блин, как всегда.
– И не говори. Ничего не меняется. – Закусив губу, выезжаю на дорогу. Какой же странный этап у меня в жизни! Я никогда еще не была так счастлива и вместе с тем так потеряна.