Хорошей ведьмочки должно быть много
Шрифт:
— Нужна.
— Что же… Это будет интересно.
Порядок в зале навели неожиданно быстро. Пока мы говорили, вновь забренчала гитара. В круг вышли первые танцующие.
— Позволите, госпожа? — ведьмак протянул мне руку.
Глава 19
До Блеза я смогла добраться через полчаса, не раньше. Улыбнулась парню. Что-то надо делать с его не проходящей мрачностью. Даже сейчас, когда всё обошлось, хмурится и сжимает губы в тонкую нить.
— Кажется,
— Не я, а госпожа Азаран. Это она догадалась проверить фантомы. Я, признаться, подумала на мальчиков.
Блез вздохнул:
— Да я сам на них подумал.
— Кто-то нарочно попытался их подставить?
Блез пожал плечами:
— Пока не уверен. Разберусь. Да и капитан ко мне подходил. Извинился сквозь зубы, сказал, что хочет найти настоящего шутника.
— Хорошо бы…
— Сейчас будет самое интересное. Пойдём?
Не дожидаясь ответа, Блез потянул меня в сторону лестницы. Я по инерции пошла за ним, тем более парень начал рассказывать, что Праздник весны считается самым главным праздником года. В городах и деревнях с вечера до утра танцуют, пируют. Апогей праздника — хоровод вокруг украшенного лентами Дерева. Каждая ленточка — пожелание, загаданное тем, кто её завязал. Блез оборвал рассказ на полуслове, посмотрел на меня с лёгким удивлением, и я поняла, что нам в голову пришла одна и та же мысль — от старой традиции так и тянет ведьмовством.
Увы, нам в форте хоровод не светил — деревьев-то нет, а мои жалкие ростки на роль короля праздника не тянут. Возможно, к следующему году…
Как мы преодолели первый этаж, я не заметила. Второй дался ощутимее. На третьем пролёте лестницы у меня сбилось дыхание. Нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота. В моём случае — на своих двоих поднимать на башню центнер веса. Впрочем, отказываться от приглашения я не собиралась. Дышим глубже, в ритм. И топаем. Эх, похудеть бы… Диеты, физкультура были бессильны. Может, магия сработает?
На верхнюю площадку башни пускали не всех, только, как я поняла, элиту, к которой относились и охотники. Я как на ладони увидела залитый искусственным светом город.
Блез подвёл меня к ограждению и кивком указал вперёд:
— Пустыня.
Ночь. Свет слепил, и рассмотреть что-либо вдали было просто невозможно.
— Чего мы ждём? — удивилась я.
Кроме ветра и пыли, на верхотуре, на мой взгляд, не было ничего заслуживающего внимания. А плащ внизу…
Блез вскинул руку, и вокруг нас распахнулся полупрозрачный защитный купол.
— Ух ты! — поразилась я.
Магия, особенно чужая и такая зрелищная, до сих пор кажется мне нереальным волшебством.
Блез смущённо хмыкнул.
— Увидишь, — не стал он раскрывать тайну.
Ждать пришлось недолго.
Свет начал меркнуть. Он не исчез совсем. На улицах по-прежнему было светло как днём. Тёмной стала верхушка башни. Вздымающийся над городом магистрат словно слился с ночью, озеро света осталось внизу, и я впервые увидела чёрный бархат неба, звёзды. Снежно-белая луна, раза в три больше привычной, стояла в зените. Уже ради этой панорамы стоило подняться!
— Сейчас будет, — шепнул Блез.
Воздух загудел, и в сторону Пустыни устремился сразу рой ярко-зелёных шаров. Послышались хлопки. Один за другим шары взрывались, и небо вдруг расцвело… Салют? О, нет! Больше всего это было похоже на работу гигантского проектора. На небе, как на экране начался самый настоящий фильм.
Протянулась длинная ярко-зеленая полоса, и над ней голубая. На картине возник сочный луг, «камера» приблизилась, и в кадре появилось лесное разнотравье. Густые заросли кустов перемежались раскидистыми деревьями. Крупным планом появился цветок, отдалённо похожий на подснежник. Венчик медленно открылся, и я поняла, что цветок мне незнаком: ярко красную середину обрамляла бледная кайма. Кадр снова изменился, вернулась панорама. И вдруг зелень, сжираемая жёлтой кляксой, начала стремительно исчезать. Пустыня? Скорее всего. Кино будет со смыслом… Взметнулся иллюзорный песок, закрутился вихрем.
— Эмиссар, — шёпотом пояснил Блез, а из песка проступила гротескно уродливая морда.
Со стороны уцелевшего луга появилась человеческая фигурка. Пришелец поднял руку, с его ладони сорвался огненный шар, похожий на маленькое солнышко. Шар впечатался в центр вихря, полыхнуло. Маг выпустил ещё несколько шаров, эмиссар вспыхнул факелом, и через несколько секунд упал горсткой пепла. Песчаный вихрь утих, Пустыня отступила, кино закончилось.
На площадке раздались бурные аплодисменты. Мне подумалось, что для людей, живущих в форте фильм значил гораздо больше, чем для меня. Этот фильм по сути обещание победы над Пустыней. Жаль, но, наверное, несбыточное.
Вспыхнул яркий искусственный свет, зрители начали расходиться. Я же не стремилась в толпу, и само собой получилось, что мы с Блезом остались на площадке вдвоём, да ещё стоим под защитой его магии так близко друг к другу… Это всё от недостатка мужского внимания и затворнического образа жизни! Я почувствовала, что буквально таю, стало непривычно сладко, а взгляд тёмных глаз завораживал. Я поймала себя на том, что хочу сделать шаг вперёд, хотя мы и так стоим почти вплотную. Я глубоко вздохнула, прогоняя наваждение.
— Ляля?
— Задумалась, — соврала я, спешно отворачиваясь. Аж жарко стало.
К счастью, Блез ничего не стал говорить, просто подал мне руку, и мы пошли вниз.
— В Праздник весны принято веселиться до рассвета, иначе, считается, удачи не будет.
— Я только за.
— В форте скучно, ты права.
Опять он за старое!
— Знаешь, Блез, дело не в форте, дело в людях. Ты, наверное, не замечаешь, слишком привык, а со стороны отчётливо видно: горожане воспринимают форт как место временного заключения, жертвуют годами жизни, чтобы заработать, мечтают, что заживут по-настоящему, когда вырвутся. Но это же неправильно! Это, — я указала на своды, на ступени, — и есть жизнь, которую вы так старательно игнорируете.