Хождение за два-три моря
Шрифт:
Глава 6 Материалы Ялтинской встречи
Когда яхта проходила мимо маяка, откуда-то сверху зазвучал торжественный голос:
— На «Юрии Гагарине»…
Что именно на «Юрии Гагарине», расслышать не удалось, однако Данилыч кивнул и сказал:
— Все ясно. Швартуемся к крану.
Возле причала стоял понтон, придавленный ажурным металлическим сооружением. Размерами и формой сооружение напоминало дипломный проект начинающего Эйфеля.
— Простите, это кран?
— Кран, — подтвердил вахтенный. — Но только мы через двадцать минут отходим.
— Плавучий кран номер такой-то через двадцать минут отходит, — подтвердил в рупор чей-то бас.
— Чего привязываетесь, мальчики? — кокетливо спросила, выглянув из камбуза, молоденькая повариха. — Мы все равно минут через двадцать отойдем.
— Швартуемся, — приказал Данилыч. — Много говорят. Никуда эта плавучая лебедка не денется.
Капитан, как всегда, был прав. В течение дня к нам подходили матросы, электрики, ответственные за крюк и заведующие левым поворотом стрелы в штормовых условиях. Каждый нес — весть о скором окончании срока, после которого кран обязательно отдаст концы. «Гагарин» спокойно простоял возле «плавучей лебедки» почти сутки.
— Где же корреспонденты? — спросил Данилыч, как только петля была наброшена на кнехт крала. — Звоните в редакцию.
Игорь Шевченко с женой Леной и дочкой, трехлетней Танечкой, обитал на квартире двоюродной тетки. Звонок «в редакцию» оторвал семью от еды.
— Это наши яхтсмены! — крикнул Игорь, и в дальнем конце трубки немедленно отреагировали:
— Дяди с кораблика просят, чтобы ты съела еще ложечку.
В материнском голосе звучало искреннее убеждение, что «дяди с кораблика» именно для этого прибыли в Ялту.
— Мы быстро! Через полчаса будем у вас.
— Захвати фотоаппарат, — предупредил Сергей. — Ты — корреспондент. Лена с телевидения, а ребенка одолжили для кинопробы фильма «Юрий Гагарин и дети». Запомнил?.. Как зачем? Вас иначе на территорию порта не пустят, — судовой врач бросил трубку. Я назвал его вруном; Сергей снисходительно напомнил — мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — сбегал к начальнику морвокзала, еще куда-то… Через десять минут на проходной порта лежал пропуск: «корреспонденты Шевченко (3 чел.)».
Я не слишком удивился. Когда-то, еще будучи студентами, мы всей группой летели в Ереван на «день физики», летели окольным путем, через Киев, ибо билетов не было; и застряли ночью в Борисполе. Все покорились, задремали в креслах зала ожиданий, а Сергей ушел. До сих пор помню, как меня разбудило объявление: «…под руководством Осташко. Повторяю: на посадку приглашается группа баскетболистов под руководством Осташко».
Это — лишь один из возможных примеров. Иногда суперодессизм Сергея меня даже раздражает.
Когда мы вернулись на яхту, оказалось, что Данилыч успел о корреспондентах забыть.
Капитан побывал у пограничников. Снова, как в Черноморске, он завел нас в каюту и прикрыл люк.
— Меня вот о чем предупредили… В Ялте какие-то контрабандисты орудуют. Хотят захватить плавсредство и в Турцию прорваться. Фамилия главаря Демин, вот оно…
Тут у каждого из нас нашлось по знакомому Демину. Стали гадать, кто из них мог достать товар, которым заинтересовалась заграница. Оказалось, что все.
— И еще мне сказали, — продолжал капитан, — чтоб мы рыжий стаксель не вздумали поднимать.
— Как рыжий стаксель? При чем тут…
— Сам не понимаю. Какой-то катамаран из Ялты вчера вышел, вот оно… больше ничего не хотели говорить…
Я ровным счетом ничего не понял; Сергей тоже. То ли «Мечта» в перерывах между концертами занялась контрабандой, то ли ее угнали в Турцию, то ли собираются угнать… Какая-то чепуха с налетом мистики, характерная для образа нашего врага; а выход на завтра дали… В крышу каюты постучали, низкий голос прохрипел: «Хлопцы, моя фамилия Демин, подбросьте, хлопцы, до Стамбула!» — и в люк просунулось веселое лицо Дани. Мастер по парусам спешил на танцы.
С берега замахали: приближалась семья Шевченко. На шее Игоря висел фотоаппарат. Обе дамы — трех и двадцати пяти лет — были в ярких футболках, сливавшихся с видом на ялтинскую набережную. Мы познакомили капитана с «корреспондентами», и Данилыч уселся на корме, положив руку на румпель. Он явно позировал.
Шевченки, однако, глядели только на нас с Сергеем, глядели как-то странно.
— Папа, это пилаты?! — Танечка спряталась за спину отца.
Оправдывая такое определение, судовой врач отобрал у Игоря деньги.
— Дяди загорели на кораблике, — объяснила ребенку Лена. — Ты разве не узнаешь дядю Сережу и дядю Славу?
Неискушенное дитя покачало головой. Это, пожалуй, и был тот «взгляд со стороны», которого нам не хватало. Путешествуя на яхте, от цивилизации быстро отрываешься. Темнеет кожа, отрастает борода, забываются права и обязанности главы семьи; но процесс одичания незаметен, ибо происходит со всеми членами команды одновременно. Чтобы его оценить, лучше всего встретить ребенка, который видел тебя всего неделю назад.
На фоне бледнолицей, упитанной семьи Шевченко мы, конечно, выделялись. Воспаленные глаза, обугленные лица, вместо волос — серая пакля, скрежещущая от соли… В доведенной до таких пределов запущенности появляется уже и нечто романтическое. Одеты мы были соответственно: достаточно описать шорты судового врача, которые он сшил в раннем детстве, отрезав штанины от любимых парусиновых брюк своего дедушки. Шорты имели цвет всех сортов краски, которой красят яхту. Недостаток пуговиц восполнялся избытком прорех; карманчик для часов говорил о хорошем вкусе их обладателя. В этих шортах Сергею море по колено: выше колена уже начинаются шорты…