Хозяин зеркал
Шрифт:
Война выплеснулась за отведенную ей границу и вольно шагала по городским кварталам. Дворец P и его лаборатории, находившиеся на юго-западе, у Гнилых Канальцев, разгромили в первые же часы восстания. Разгромили те, над кем он так долго и с таким неподдельным научным интересом проводил эксперименты. Вырвавшихся из подвалов монстров удалось уничтожить, но не всех, не всех. Подыхающие от острой легочной инфекции звери и люди бежали, распространяя заразу по соседним улицам. Если Город переживет эту ночь, его правителей ждет немало работы…
Сам P тоже бежал, бежал к единственному
P не понимал сути происходящего, что при аналитическом складе ума его изрядно бесило. Запершись в пустом директорском кабинете центрального офиса завода, доктор Чума пытался сложить два и два, два и три, три и один, но буквы никак не складывались. Что-то он упустил.
Внизу, на площадке перед южными воротами, загорелись прожекторы. Забегали какие-то люди в серой униформе, из депо выкатилась горбатая бронедрезина. Почти одновременно в темноте Собачьего пустыря вспыхнули факелы. Еще через секунду раздался тревожный рев сирены. Кажется, добрались и до них.
P обреченно вздохнул – и почти в то же мгновение ощутил в комнате чужое присутствие. Не звук дыхания, не запах и не взгляд. Может, холодное дуновение?
– Говорите, Фрост.
Снежный голем возник из пустоты и почтительно поклонился:
– Нас атакуют. Около полусотни бунтовщиков у южных ворот. У них винтовки и два броневика. Линии по переработке сырья остановлены, но начальник охраны распорядился не выпускать людей, ожидающих заморозки, так как заложники могут пригодиться при обороне. Тепловоз отправился на станцию за следующей партией сырья три часа назад. Он не вернулся, и от машиниста не поступало никаких сведений. Какие будут распоряжения?
Чума почесал острый подбородок под маской.
– Где W?
– Дирижабль Господина W был замечен над Ржавым рынком. Он направляется к нам. Техники уже готовят причальную мачту. Меня также известили, что из центра сюда движутся отряды Стальных Стражей. Несомненно, мы сумеем продержаться до их прихода.
P скривил губы:
– До их прихода – возможно. После их прихода… Что понадобилось Войне на заводе, Фрост?
Голем осторожно улыбнулся:
– Следует ли это понимать так, что Господин W летит не нам на подмогу?
– Следует понимать…
Дальнейшие слова P утонули в грохоте. За воротами полыхнуло, а потом еще раз, уже ближе. От двойной ударной волны зазвенели стекла. Ворота выстояли, а вот в стене напротив депо образовался пролом. Из клубов дыма вырвались два броневика. Рядом с машинами бежали черные людские фигурки. Луч прожектора с ближайшей вышки, прочертив дугу, выхватил из темноты плоские силуэты атакующих. Раскатисто ударил пулемет. Ему ответили винтовочные залпы.
– Фрост, – сказал P, и в голосе Чумы впервые прозвучало что-то, напоминавшее волнение. – Я слышал о лучевых установках.
– Слухи немного преувеличены. У нас есть одна установка, мессир. На крыше. – Голем ткнул пальцем в потолок, видимо разумея крышу их здания. – К сожалению, без моего… непосредственного участия она не работает. Прикажете стрелять по прорвавшимся бунтовщикам?
– Нет, Фрост. Когда увидите дирижабль – стреляйте по нему. По дирижаблю и Стальным Стражам. Железо плохо переносит холод.
Если у Фроста и были возражения, озвучивать их он не стал.
R сидел в первом броневике и вполголоса ругался.
Поначалу все шло отлично. Пусть ворота и не удалось взорвать – подмастерья Туба, шедшие с группой, опасались заложить слишком много взрывчатки, чтобы не повредить железнодорожные пути, – зато пробили стену. Его отряд сквозь брешь проник на территорию завода. Юркие броневики оказались гораздо быстрее и маневреннее неповоротливых дрезин, и на какое-то мгновение R поверил, что удастся обойтись почти без жертв. Охрана кинулась врассыпную. С дрезин и с вышек вместо мифических лучевых установок зачастили пулеметы, но стрелки отчаянно мазали. Очереди выбивали щепки из стен депо и пакгаузов или бессильно щелкали по броне. Зато двое учеников Туба, используя бутылки с горючим сиреньим жиром, подожгли ближайшую вышку. Охранники, прекратив огонь, попрыгали вниз. Бойцы Сопротивления быстро перегруппировались, используя машины как прикрытие, и двинулись к южным воротам. Именно там проходила железнодорожная ветка, ведущая прямо в морозильный цех. Ворота надо было открыть.
Им оставалось не больше сотни шагов до цели, когда из цеха вырвались заложники. И броневики безнадежно увязли в хлынувшей навстречу толпе.
Будь воля R, он приказал бы стрелять по бегущим. К сожалению, на этом его карьера как лидера Сопротивления и закончилась бы.
Тем временем охранники отцепили одну из дрезин и подняли на домкратах для смены хода. Четко, как на учениях, заменили железнодорожные скаты литыми шинами. Съехав с рельсов на землю, дрезина врезалась в толпу, и многоствольные пулеметы из бойниц ударили по людям. Завыли в голос женщины, прижимая к себе детей.
– Да вашу ж мать, – с чувством сказал R и откинул крышку люка.
– Эй, куда? Попадешь под пулю! – запоздало выкрикнул тролль-водитель, но Господин Месть уже соскочил на землю.
Он расправил плечи. Развел руки в стороны. Набрал полную грудь воздуха, терпкого от дыма, душного после дневной жары. Вместе с воздухом в тело его проникло еще что-то – раскаленное и одновременно вязкое, оно струйками потекло по венам, просочилось в капилляры и заполнило все существо, как симфония заполняет концертный зал. Этим людям, бегущим навстречу, спотыкающимся, падающим, прикрывающим собственными телами детей и захлебывающимся в крови, было кого ненавидеть. Было за что мстить.