Хозяйка кафе при академии магии
Шрифт:
— Но… Но кому могла помешать моя девочка?
Разве не очевидно? Я ожидал большей сообразительности.
— Барон, когда-то вы заключили весьма кабальный брачный договор.
— Причём здесь это? — раздражённо вскидывается барон.
Т-с-с, больная тема?
— Барон, вы давно вдовец, у вас нет сына, — я испытываю странное удовлетворение, наблюдая, как каждое моё слово иглой вонзается в его расцветающую грязно-жёлтыми кляксами ауру. — Однако до сих пор вы не женились. И вы не признали официально свою старшую дочь, хотя могли бы выдать её замуж. Брачный договор до сих пор сковывает вас.
— И? Я женюсь повторно после того, как выдам Эшли замуж.
— Половина, если не больше, вашего состояния должна будет отойти леди Эшли-Саманте в качестве приданого, да и наследником титула станет её внук, а не ваш сын.
— Да.
— Полагаете, это устраивает вашу неофициальную невесту? Ваше желание отодвинуть объявление о помолвке на год её насторожило. Леди раздобыла копию вашего брачного договора…
— И решила расчистить путь для своего ребёнка?!
Барон стискивает кулаки, но от ругательств удерживается.
Пару минут он обдумывает мои слова:
— Благодарю, господин Феликс. Вы считаете остальные слуги мне преданы?
— Да, сейчас они на вашей стороне, но это не значит, что на их верность вы можете полагаться в будущем. Полагаю, их до сих пор просто не пытались подкупить.
— Я понял, ещё раз благодарю.
— Я рад, что смог вам помочь, — усмехаюсь я.
— Господин Феликс, я должен вызвать Эшли лекаря. Я буду рад продолжить нашу беседу за ужином.
Я бросаю взгляд на окно. Вечер совсем скоро…
— Барон, я признателен вам за гостеприимство, однако вынужден отказаться. У меня есть дела, о которых я должен позаботиться.
— Понимаю…
Барону безразлично, останусь я или уйду.
Пара вежливых фраз, и мы прощаемся.
Я выхожу из кабинета.
О чём я барону не рассказал и рассказывать не собираюсь, так это о том, зачем южанину понадобилось избавиться от меня. Поняв, что земля горит под ногами, что он вот-вот будет разоблачён, южанин собирался бежать, а перед этим выполнить заказ. Леди Эшли-Саманту спас счастливый случай — она уехала в храм, не позавтракав.
Я сбегаю на первый этаж, игнорирую лакея, выхожу из особняка.
Ждать предложенный экипаж нет никакого терпения, я отказываюсь. Быстрее прогуляться до начала улицы и взять на проспекте наёмную коляску.
— В храм, — приказываю я извозчику, уточнив, в какой именно, благо леди Эшли-Саманта со слов слуг всегда посещала один и тот же. Вряд ли она изменила привычкам в этот раз.
Извозчик трогает, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не приказать ему поторопиться.
Пожалуй, надо показаться учителю, пусть посмотрит, что у меня с аурой. Я всё ещё не в порядке.
Но прежде я обязательно заберу Асю домой.
Впереди показывается здание храма.
Наконец-то! В начале мысли, что я заберу Асю успокаивали, я смог сосредоточиться на обязательствах перед бароном. Но сейчас, чем ближе подъезжаем, тем труднее мне сдерживаться. Я спрыгиваю на мостовую до того, как коляска успевает полностью остановиться, расплачиваюсь с извозчиком. Я переплачиваю раза в три, но нет сил считать или, хуже, ждать сдачу.
Я вбегаю в храм, миную главный зал.
Первый жрец сам выходит мне навстречу:
— Дори, что-то случилось? Чем я могу вам помочь? Пройдёмте? Вы пугаете других прихожан…
Ох, позо-о-ор…
Только после слов жреца я осознаю, что мои глаза светятся нестерпимой для людей зеленью. Демоны!
Я зажмуриваюсь, выдыхаю.
И достаю служебный знак.
— Господин дознаватель? — удивляется жрец.
Прекрасно его понимаю. Сейчас я показал себя полнейшим непрофессионалом, но…
— Сегодня рано утром ваш храм посетили две сестры. Одна из девушек попросила убежища при храме. Мне она нужна.
— Хм?
Жрец, в ауре переливаются корыстолюбие и прижимистость, неожиданно соседствующие с добродушием и сострадательностью, проводит ладонью по подбородку.
— Господин дознаватель, но ни одна девушка не просила сегодня убежища. Если быть точным, то последний раз убежище просил некий молодой человек неделю назад.
Жрец не врёт, он искренне верит в то, что говорит.
Но как это возможно?! Асе просто некуда было пойти. Я ведь выяснил, у неё кроме личного документа при себе ничего больше не было.
— Может быть, вы не знаете?
— Давайте опросим остальных жрецов, — легко соглашается жрец. — Однако, если я правильно понял, о ком вы говорите, то вряд ли остальные хоть чем-то вам помогут.
— То есть?
— Утром храм посетила дочь барона Даргина. Леди устроила знатный переполох: по её словам, она приехала вознести молитвы вместе со своей единокровной сестрой, незаконнорожденной, которая накануне совершила нечто недопустимое для девушки.
Я стискиваю кулаки.
«Недопустимое» — уж не собирается ли барон связать убийство кухарки и побег Аси?! Официальных обвинений он, естественно, не выдвинет, но тут и слухов хватит, чтобы обелить имя барона. Из бессердечного отца он разом превратится в убитого горем родителя, чья дочь стала убийцей. Ситуация будет вывернута наизнанку: барон не изгнал дочь, он защитил её от каторги. И про репутацию леди Эшли-Саманты не стоит забывать. Лучше быть сестрой преступницы, чем прелюбодейки.
Проклятье!
— И? — глухо спрашиваю я.
— Мы искали ту девушку, но не нашли. Вероятно, она пробыла в молельне совсем немного и покинула храм.
— Ясно, спасибо.
— Простите, что не смог помочь, — жрец искренне опечален.
— Вы помогли.
Куда пошла Ася? Домашняя затворница, не знающая жизни за пределами особняка, без денег, в холодном платье и тканевых туфлях?
Куда бы я пошёл на её месте?
В голову ничего, кроме храма не приходит. Возможно, Ася не захотела оставаться именно здесь и пошла в другой храм? Логично и даже правильно. Я бы как раз так и поступил. Непрошеная мысль о нашем с Асей сходстве отзывается на языке сладостью.