Хозяйка волшебного сада
Шрифт:
Блеска? На самом деле, Илзе и сама замечала, что иногда ее глаза начинают подозрительно сиять, а на губах появляется легкая улыбка. И бывало это при мыслях об одном хмуром нелюдимом мужчине. Вот только думать о том, что с ней происходит, не хотелось. Цветочница еще никогда не влюблялась и не представляла даже, как на это все нужно реагировать. Поэтому наивно считала, что, если она будет игнорировать эту проблему, та как-нибудь разрешиться сама по себе.
— Что побудило тебя отправиться на запад? — перевела Илзе тему.
— Воля богини, конечно же. Я нужна там, на землях, израненных войной и болью.
— Понимаю, — вздохнула цветочница. — Даже здесь, на востоке Адемара, чувствуются ее отголоски.
— А как тебе Ивелин?
— Тихий спокойный город. Чаще всего.
— Я слышала, что у этого графства появился новый правитель. Черный маг, о котором ходят зловещие легенды.
— Да, — кивнула Илзе, но, увидев тревогу в глазах подруги, поспешила ее успокоить. — У нас все в порядке. Новый граф не творит никаких бесчинств и не притесняет жителей.
— Или ты просто об этом не знаешь, — задумчиво пробормотала Митира, невидяще глядя в свою чашку.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Илзе.
— Я ведь писала, что привезла кое-что для тебя, — вздохнула ее собеседница и достала из-под стола маленькую корзинку. — Возьми. Жрица Ларине сказала, что он предназначен именно тебе.
Со опасливым предвкушением девушка приняла подарок. Развернула тонкую бумагу и осторожно достала из-под нее крупную черно-оранжевую лилию. Сердце взволнованно дрогнуло. Ведь это был цветок-предупреждение. Цветок-знамение. Символ перемен и потрясений.
— Будь осторожна, Илзе, — тихо произнесла Митира. — Скоро твоя жизнь совершит очень крутой поворот.
В кафе они просидели еще почти час. Разговаривали об общих знакомых, о храме, о свежих новостях. Но скоро Митира засобиралась на свой дилижанс, едущий на запад, и девушкам пришлось попрощаться. Проводив старую знакомую на станцию, Илзе задумчиво взглянула на часы. Тревога, вызванная посланием старшей жрицы, все еще покусывала изнутри, и цветочнице захотелось развеяться. Иначе всю дорогу до Ивелина она будет нервничать и мучиться, обдумывая, что оно означает. А время, оставшееся до последнего дилижанса, как раз позволяло пройтись по магазинам.
Но, когда девушка вернулась к шести часам на станцию, ее поджидал неприятный сюрприз.
— Как отменили дилижанс? — растерянно спросила она.
— Взяли и отменили, — пожала плечами женщина, что продавала билеты.
— Но у меня есть обратный билет.
— Могу поменять на завтрашний.
— Мне нужно уехать сегодня. Я не собиралась ночевать в Оше.
— Ничем не могу помочь, — отрезала женщина и нахмурилась: — Так что, билет менять будете? За вами люди стоят.
Билет Илзе менять не стала, просто сдав старый. Но даже полученных денег не хватило бы на ночевку в городе. Не думая даже, что может случиться такая вот неприятность, девушка потратила почти всю свою наличность на покупки. И сейчас плохо представляла, что делать.
— Прохиндеи, — раздался рядом знакомый голос. — Что, тебя тоже пробросили с этим дилижансом?
Изле обернулась и с радостью увидела Марту Уоллес, нагруженную покупками.
— Марта!
— Здравствуй, дорогая. Подложили нам свинью, да?
— Подложили.
— Это они просто вечером ехать боятся, — неодобрительно покачала головой женщина. — Все твердят про этих упырей, пусть даже в Ивелин дилижанс приезжает еще засветло.
— Пусть так. Но придется теперь ночлег искать. Пешком точно не дойдем.
— Может еще выкрутимся, — булочница огляделась по сторонам. — Эй, Гарольд!
Подхватив объемные сумки, она бросилась куда-то в сторону, ловко лавируя среди прохожих, а Илзе, пожав плечами, пошла за ней. Марта нашлась совсем недалеко, возле немного нескладного фургона, на козлах которого сидел смутно знакомый цветочнице пожилой мужчина.
— Садись, Илзе, — махнула рукой женщина. — Гарольд как раз возвращается в Ивелин и возьмет нас с собой.
Благодарно кивнув вознице, Илзе следом за булочницей влезла в фургон, набитый какими-то ящиками, и присела на один из них. Следом забралась Марта, и повозка тронулась.
Сначала ехали спокойно. Женщины общались, обсуждая город и хвастаясь покупками. Марта угостила Илзе свежим абрикосовым мармеладом, а Илзе Марту — шоколадными конфетами с орехом. Снаружи доносилось пение птиц, тихий скрип поле и умиротворяющий шелест деревьев. Но потом неожиданно испортилась погода. Со всех сторон быстро наползли пухлые серые тучи и полил дождь.
— Поберите демоны эту погоду, — выругался Гарольд, натягивая непромокаемый плащ. — С утра не было ни облачка.
Сидящие в фургоне женщины поежились. Его крыша не пропускала воду, но зябкая сырость заползла внутрь, заставляя кожу покрываться мелкими мурашками. Дорогу сразу развезло. Она стала мокрой и скользкой, поэтому фургон сильно замедлился, неуклюже ползя по глинистой колее и разбрызгивая дождевую воду. От туч лес быстро погрузился в сумерки несмотря на то, что еще не было и восьми часов.
Неожиданно фургон дернулся и свернул куда-то налево. Проехав немного, он остановился, раздались тяжелые шаги и внутрь заглянул Гарольд.
— Все дамы, приехали.
— Как это приехали? — нахмурилась Марта. — Это ведь не Ивелин.
— Не Ивелин. До него еще часа полтора езды. Но ночевать мы будем здесь, на станции.
— Почему? — возмутилась булочница.
— Я не поеду дальше, — ворчливо ответил старик. — Дорогу скоро совсем развезет, и мы можем застрять где-нибудь в грязи посреди леса. К тому же стемнело, а я не хочу пойти на прокорм нежити,
— Да какая нежить…
— Он прав, Марта. — Илзе тронула женщину за руку. — Глупо ехать сейчас.
— Дети будут волноваться, — вздохнула та, но все же подхватила юбки и вылезла из фургона.
Они остановились на маленькой почтовой станции, которая стояла на перекрестке двух трактов. Женщины бегом бросились к дверям приземистого двухэтажного здания, но все равно успели здорово вымокнуть.
Внутри было не очень уютно. Грязноватое помещение с маленькими окнами освещалось только парой ламп. Слева находилась стойка, за которой хмурый смотритель сортировал письма, а справа — два стола, один из которых уже был занят семьей с тремя детьми.