Хозяйка замка Ёдо
Шрифт:
Тяте без промедления доложили о случившемся, но известие это совпало по времени с приготовлениями к визиту императорского посланника, который должен был поздравить Хирохи с вступлением во владение замком Фусими, и у всех, в том числе у Тяти, забот был полон рот.
Услышав о внезапной смерти Удзисато Гамоо в расцвете лет, она поначалу долго отказывалась в это верить, к тому же момент для траура был совсем не подходящий. И лишь с наступлением восьмой луны после самоубийства Хидэцугу гибель старого друга обрела для неё смысл реального события. Угроза, чёрной тенью заслонившая будущее её сына, только-только начала рассеиваться, Тятя наконец-то вздохнула
В течение долгих лет на каждом перепутье своей судьбы она останавливалась и спрашивала совета у Удзисато Гамоо, а затем слепо следовала его указаниям. Она смирилась с положением наложницы Хидэёси, понесла от него ребёнка, стала матерью наследника дома Тоётоми — и всё это благодаря Удзисато. Теперь Тяте казалось, что её и маленького Хирохи лишили бесценной поддержки, оставили без защиты. В отличие от Такацугу Кёгоку, ещё одного друга, Удзисато Гамоо всегда сохранял в отношениях с ней определённую дистанцию. Возможно, в том проявлялись его врождённое благоразумие и осторожность в поступках — качества, за которые Тятя порой ужасно на него злилась, но которые позволили ему пройти по жизни, не сворачивая с правильного пути. Он очень рано добился высокого положения в воинской иерархии и к сорока годам считался одной из самых влиятельных фигур в ближайшем окружении Хидэёси, третьим по значимости человеком после Иэясу Токугавы и Тосииэ Маэды. С его смертью на небосклоне воинской знати погасла одна из самых ярких звёзд.
Тятя не уронила ни слезинки по Удзисато Гамоо, но горькое чувство утраты — нет, не скорби, а именно потери — осталось с ней навсегда, и с каждым новым испытанием, уготованным ей судьбой, оно, утихшее было, отдавалось в сердце острой болью.
В конце восьмого месяца Хидэёси провёл пять дней в замке Фусими. С тех пор как уладилась проблема наследования, тайко, казалось, тоже слегка повеселел. Однако даже после того, как всё закончилось, ни он, ни Тятя не заговаривали об этом деле, оставившем у обоих в душе неприятный осадок.
Во время пребывания в Фусими Хидэёси поделился с Тятей своим намерением устроить третий брак Когоо, на этот раз с Хидэтадой, законным сыном Иэясу Токугавы.
— Сколько лет господину Хидэтаде? — полюбопытствовала Тятя.
— Понятия не имею, — пожал плечами Хидэёси, — но Когоо определённо старше его. Ты считаешь это препятствием?
Когоо в ту пору было двадцать три, её будущему супругу — семнадцать.
У Тяти не было причин противиться этому союзу, даже наоборот — брак её младшей сестры с сыном Иэясу представлялся благом, поскольку мог обеспечить Хирохи поддержку могущественного полководца, который долгое время противостоял власти Хидэёси, но в конце концов поклялся ему в верности. Как раз на это старый тайко и рассчитывал. Когоо приходилась родной тёткой его сыну, и он намеревался извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу.
Но у Хирохи была ещё одна тётка, Охацу, супруга Такацугу Кёгоку. Сразу после разговора о Когоо речь зашла и о ней.
— А не перевести ли мне любезного Такацугу из Хатимана в Оцу? — задумчиво спросил Хидэёси.
Теперь, когда Удзисато Гамоо покинул подлунный мир, Такацугу Кёгоку остался единственным Тятиным другом, способным оказать ей поддержку. Отношения у них всегда были сложными, но в одном Тятя не сомневалась: в случае опасности Такацугу непременно станет союзником Хирохи, поэтому мысль о том, что он из уездного князька с доходом в двести восемьдесят
Хидэёси незамедлительно поставил Иэясу в известность о своём желании выдать Когоо за Хидэтаду, и вассалу, недавно присягнувшему на верность тайко и его наследнику, ничего не оставалось, как покориться воле своего господина.
Дней через десять после той беседы с Хидэёси Тятя оповестила о намерениях тайко саму Когоо, переехавшую жить в Фусими. Младшая сестра подняла к ней бесстрастное лицо, на котором не отразилось ни радости, ни гнева.
— Я сделаю всё, что пожелаете. Моя жизнь закончилась со смертью дочерей пять лет назад, — проговорила она.
— Я буду очень рада, если ты согласишься на этот брак, Когоо, — осторожно сказала Тятя, стараясь не задеть чувства сестры.
— О моём согласии или несогласии не может быть и речи, — спокойно произнесла Когоо. — Я просто покорюсь вашей воле, как в прошлый раз.
Тем не менее она спросила, продемонстрировав тем самым лёгкое любопытство, о возрасте своего будущего супруга. И рассмеялась, услышав ответ. Тятя уже много лет не видела, как сестра улыбается.
— Мои мужья всё молодеют и молодеют! Третьему семнадцать, а четвёртый, надо думать, будет обмениваться со мной брачными чарками, сидя в колыбели! — фыркнула Когоо и, когда Тятя упрекнула её в неподобающем поведении, пожала плечами: — Но ведь двое моих супругов погибли жестокой смертью.
Было очевидно, что она уже не надеялась избавиться от этого проклятия.
Тятя смотрела на сестру и не узнавала её. В детстве Когоо была угрюмой невзрачной девочкой, самой некрасивой из трёх княжон Асаи, говорила мало, никогда ни на кого и ни на что не обижалась. Теперь она стала совсем другой. Перенесённые страдания сообщили чертам невыразительного лица необъяснимую печальную прелесть, и эти внешние изменения безусловно свидетельствовали о внутренней метаморфозе. Детской беспечности и эгоистичного равнодушия к окружающим как не бывало, Когоо обрела глубокое видение вещей, превратилась в отстранённого, но внимательного наблюдателя, в ней появилась какая-то ледяная, разящая наповал, как меч, цельность.
Третья свадьба двадцатитрехлетней вдовы с семнадцатилетним юношей состоялась в замке Фусими. Хидэтада, несмотря на нежный возраст, уже снискал славу отважного воина с твёрдым характером, да и внешностью отличался весьма представительной. Гости, под одобрительными взглядами которых жених и невеста обменялись чарками, заключив тем самым брачный союз, нашли, что пара получилась ладная. Рядом со статным супругом Когоо держалась робко, словно юная девственница. На следующий день после церемонии ей предстояло отправиться в путь к землям клана Токугава, и Тятя в третий раз проводила сестру к воротам замка и к новой жизни.
Садясь в паланкин, Когоо обернулась:
— Наша покойная матушка была замужем два раза, а я вот в третий выхожу…
— Возможно, в третьем браке наша матушка обрела бы своё счастье, — отозвалась Тятя. Она искренне верила в свои слова.
Вскоре после свадьбы Когоо Такацугу покинул вотчину в Хатимане и вступил во владение пожалованным ему Хидэёси княжеством Оцу с доходом в шестьдесят тысяч коку. Тятя отправила супругам Кёгоку дары по случаю этого благого события и в тот же день — должно быть, их гонцы промчались друг мимо друга по дороге — получила от сестры послание, преисполненное благодарности за новое назначение мужа. Охацу также сообщала, что снова ждёт ребёнка.