Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски
Шрифт:
– Мамуля! Мамулечка моя!
– Егорушка, маленький мой, как ты там? У тебя все хорошо?
– Да, хорошо! А я сегодня утром с папой разговаривал! – радостно сообщил мальчик, и Марина немного опешила:
– Как разговаривал?
– По телефону! Он позвонил дедушке домой, попросил меня позвать. Я ему сказал, что ты мне телефон купила, и все цифры продиктовал – вдруг он еще захочет позвонить? Так пусть уж сразу мне звонит.
– Что он тебе говорил? – мягко перебила его восторженную болтовню мать, и Егорка спохватился:
– Ой! Он сказал, что сильно скучает. Еще – чтобы
Марина засмеялась, представив, как комично выглядит сейчас озабоченная мордаха сына. Ей вдруг очень захотелось, чтобы он был здесь, с ней, чтобы она могла обнять его, прижать к себе и заглянуть в доверчивые синие глазенки, так похожие на глаза Малыша.
– Егор… ты соскучился?
– Очень, – шепотом признался сын. – Я, когда дед не слышит, плачу немножко, но потом быстро глаза вытираю – мужчины ведь не плачут, да? Так папа говорил…
Марина словно увидела, как он плачет вечером, забившись в самый угол дивана, маленький, одинокий и беззащитный, как потом прячет свои слезы от деда, потому что «мужики не воют, как бабы», так его учил Хохол, и сердце ее сжалось и заныло.
– Сынок… ты немного потерпи, ладно? Я скоро приеду… Хотя… А ну их всех к черту! – вдруг зло бросила она, забыв, что говорит с пятилетним ребенком. – Завтра вечером ты прилетишь сюда и будешь со мной.
– Как это – прилечу? – удивился сын.
– А вот так. Дай мне деда.
Виктор Иванович начал с дежурных вопросов о здоровье и самочувствии, но Марина сразу перешла к делу, попросив собрать Егоркины вещи.
– Это еще зачем? – недовольно спросил отец, и Коваль чуть повысила голос:
– Папа, я не прошу обсуждать это, да? Я прошу собрать ребенку вещи. Завтра за ним приедет человек.
– Ты зря это затеяла.
– Нет, не зря! И не говори мне, что и как делать!
– Ну, теперь я понимаю, что ты попала в свою среду, – усмехнулся отец невесело. – Ты снова Наковальня и даже не замечаешь этого.
– Прости… у меня был тяжелый день… так ты сделаешь то, что я прошу? Его документы в рюкзачке – там паспорт и свидетельство.
– Да, я все сделаю. Сегодня Евгений звонил.
– Мне Егор сказал. Это адвокат ему телефон приносит, я с ним тоже разговаривала вчера. Пап, ну, все, договорились? Ты мне завтра сразу позвони, как только Егора отдашь, ладно?
– Не волнуйся. Но мне будет очень одиноко, я уже привык…
– Пап! Ну, не дави мне на гниль, а? – жалобно попросила Марина, шаря по столу в поисках зажигалки.
– Все, не буду. Ладно, пойду собирать вещи. Завтра созвонимся.
Сунув трубку в карман халата, Марина задумалась, подперев голову рукой с дымящейся сигаретой. Правильно ли она поступила, поддавшись импульсивному желанию видеть ребенка рядом? Не приведет ли это к непредвиденным последствиям? С другой стороны – а чем лучше там, в Москве? Здесь хотя бы на глазах будет, а там? Если что-то случится, она сумеет защитить его. И Бес не откажет ей в том, чтобы приставить к мальчику охранника. И еще есть Гена – однорукий Гена, бывший с Егоркой в самом раннем детстве. О том, что Гена теперь работает у Николая,
Подкараулив Гришку утром в воскресенье тепленьким после душа и чашки кофе, Коваль уселась на подлокотник его кресла и замурлыкала, поглаживая по волосам:
– Гриш… у меня просьба. Обещай, что выполнишь…
Бес засмеялся и отрицательно покачал головой:
– Так не пойдет. Утром деньги, вечером стулья.
– Разреши мне сюда сына привезти.
– Что ерунду спрашиваешь с такой серьезной мордой? – удивился Гришка. – Я тебе как могу запретить? Кто я тебе?
– Ты не понял. Мне нужно, чтобы твой Бармалей слетал сегодня в Москву и обратно и привез Егора сюда. Дорогу я оплачу.
– Ну, разумеется! Я же парень бедный, куда мне три билета на самолет! – ехидно усмехнулся Гришка. – Не забывай, это ведь мой племянник. Да и нашему будет повеселее, он же совсем детей не видит, только на реабилитации.
Последнее Бес выговорил каким-то жалким голосом и сразу отвернулся, жестом дав Марине понять, чтобы ушла. Она догадалась о причине, но приставать с разговорами не стала, пошла к Бармалею и вкратце объяснила, что от него хочет. Амбал улыбнулся и заверил:
– Марина Викторовна, не переживайте! Привезу бойца в лучшем виде, мы ж с ним почти кенты.
Он быстро собрался, а Марина по телефону забронировала билет на ближайший рейс.
– Как только заберешь мальчика, сразу позвони мне, – наставляла она Бармалея, надеясь, что недалекий, но исполнительный «бык» сделает все как надо.
Через три часа он уехал, и Марина приготовилась к томительному ожиданию. Скоро, совсем скоро она увидит своего мальчика, своего Егорку…
Остаток дня она провела, шарахаясь по двору и дому. От волнения не могла ни есть, ни пить. Ветка предложила съездить в город, прогуляться в парке, но Коваль отказалась, и они уехали втроем, прихватив охрану.
К вечеру появился Вова с тетрадкой в руках. Марина как раз сидела в кресле на балконе, курила и думала о предстоящей встрече с сыном.
– Марина Викторовна, вот… – Вова протянул ей тетрадь. – Гляньте, если что не так, постараюсь исправить.
– Садись, покури со мной, – пригласила она, указывая на стоящее напротив кресло.
Вова опустился в него, достал пачку «Примы» и закурил, разглядывая исподтишка Марину, сосредоточенно изучающую рисунки. Он работал почти всю ночь, вспоминал, как выглядят такие татуировки, несколько раз перерисовывал кое-что. С перстнями и звездами все было просто – там особой художественности нет, они наносятся легко и без затей, а вот остальное… Та же Богородица в разном исполнении выглядит по-разному, да и храмы тоже. Конечно, вряд ли кто-то будет слишком уж присматриваться, но вдруг… И Бес не обрадуется, если что-то будет не так, если Вова не справится с заданием.