Хозяйка
Шрифт:
– Роберт, это не может быть правдой.
– И все же, миледи, боюсь, что это так. Рядом с вами много лет жил человек, который, узнав какие-то ваши тайны…
– Не было никаких тайн! Кто-то просто шантажировал моего мужа в последние годы жизни, пользуясь его доверчивостью.
– Этот кто-то перед вами. Мистер Айвуд Смит много лет шантажировал графа Грэнтэма, я уж не знаю чем, вынуждая выплачивать большие суммы в Австралию своей приемной дочери.
– Это меня шантажировали! – Смит все же пытался выпутаться. – Элизабет требовала от меня денег, выдавая себя за дочь леди Вайолет, которую та
– А она утверждает противоположное, мол, вы обманом вынудили ее уехать, якобы купив ее дом и обязавшись выплачивать деньги постепенно. Но в последние два года выплаты вдруг прекратились. Дама обратилась в агентство мистера Поллаки и была очень удивлена, обнаружив, что вы служите управляющим в Даунтоне.
– Она лжет! – взвизгнул явно загнанный в угол мистер Смит.
– Желаете очную ставку? Это вполне возможно.
– Нет, я беру всю вину на себя. Пусть считается, что я самый большой злодей.
Атвуд смотрел на теперь уже бывшего управляющего с откровенным интересом:
– Мистер Смит, вы великолепный актер, но не стоит увлекаться. Ваша проблема в том, что все аферы и преступления, в том числе убийство мистера Найтли, раскрыты. Ваши подельники в тюрьме, причем в лондонской, дело за вами. Мы просто не могли найти вас, а тут такая удача… Появление мистера Бишопа с просьбой проследить за вами было подарком. Родственники мистера Найтли жаждут встретиться.
– Уведите меня отсюда! Уведите немедленно, я не желаю говорить в присутствии миледи.
Атвуд сделал знак, и мистер Бишоп впустил в кабинет двух констеблей, которые немедленно замкнули наручники на запястьях мистера Смита и вывели его прочь. В комнате повисло тяжелое молчание, которое нарушил Атвуд:
– Полагаю, миледи и милорд, я должен поведать то, о чем вы не могли знать. Я тоже знаю не все, но мои сведения помогут вам составить полную картину, а следствию доказать вину этого человека в полном объеме.
– Кто такие эти Найтли?
– Некогда Смит и его сообщники – мужчина и женщина – организовали убийство очень богатого англичанина в Швейцарии в надежде заполучить его собственность. Это не удалось сделать, закон не позволил. Чтобы замести следы, двум сообщникам пришлось уехать в Австралию, а Смит остался в Европе, якобы завершать дела. Он очень надеялся, что афера все же удастся. Смиту удалось втереться в доверие к вашему супругу, миледи, и стать его правой рукой. А увидев портрет, написанный с вас в юности, он возликовал! Дело в том, что его сообщница очень похожа на вас, миледи, это дало повод…
Договорить не успел, леди Вайолет подняла руку:
– Довольно! Вы сказали довольно. Мы не станем выдвигать против этого человека никаких обвинений!
– Я понимаю ваше стремление скрыть семейную тайну, миледи, потому спешу заверить, что все, кроме присутствующих сейчас в кабинете, будут считать, что мистер Смит, вернее для них он мистер Симпсон, арестован за растрату средств Даунтона. Поверьте, растрата достаточно велика, чтобы за это арестовать. Я дал исчерпывающие объяснения? Теперь позвольте мне удалиться.
Леди Вайолет и Роберт лишь кивнули, а Кора тихонько поинтересовалась:
– Сколько
– Мистер Бишоп все оплатил, спросите у него.
– Позвольте мне тоже откланяться, – слегка поклонился мистер Карсон.
И снова в кабинете повисло тяжелое молчание. Кора не ожидала такого поворота событий, а потому была растеряна и даже не представляла, как теперь объясняться с Робертом. Она понятия не имела о семейной тайне, которую старалась скрывать леди Вайолет, но уже поняла, что тайна эта важная и неприятная.
Так и есть, стоило шагам на лестнице затихнуть, как леди Вайолет повернулась к невестке:
– Я полагаю, мы должны быть вам благодарны, леди Роберт Кроули?
Кора не успела ответить, хотя все равно не знала что сказать, как свекровь продолжила:
– Рискую быть невежливой, но не ждите благодарности за то, что вытащили на всеобщее обозрение то, что мы столько лет старательно прятали от всеобщего обсуждения. Безобразный шантаж графа Грэнтэма привел к его гибели, вам этого, вероятно, мало, хотите и моей смерти?
Роберт возмутился:
– Мама!..
Кора сделала знак, что ответит сама. Ее голос чуть дрожал, выдавая волнение и гнев, но в целом молодой графине Грэнтэм удалось выглядеть спокойной.
– Леди Вайолет, я понятия не имела о ваших семейных тайнах и не желаю ничего знать, если вы считаете меня недостойной быть в них посвященной. И о мистере Симпсоне, или Смите, или кто он там, тоже знала только, что он вор. Я пыталась изобличить вора, а если он оказался замешан в убийстве или виноват перед вами в чем-то еще, в этом моей вины нет. Благодарности я от вас никогда не ждала и не буду ждать впредь. Если невольно создала неудобство, приношу извинить. Роберт, полагаю, нам нужно поговорить наедине.
С этими словами Кора развернулась и вышла из кабинета.
Сердце до боли сжалось от несправедливости и обиды. Леди Вайолет подчеркнула, что она так и не принята в семью, никто не считает ее графиней Грэнтэм, она недостойна быть посвященной в семейные проблемы.
Следом поспешил Роберт:
– Кора, нам действительно нужно поговорить. Ты зря так резко разговаривала с леди Вайолет, мама не хотела тебя обидеть…
– Но она сделала это! Леди Вайолет подчеркнула, что не считает меня членом семьи и вообще графиней Грэнтэм. То, что я американка, ей не по нраву с первой минуты, но ведь она понимала, что из Нью-Йорка ты едва ли привезешь жену-англичанку.
– Ты все воспринимаешь искаженно.
Кора вдруг посмотрела прямо в глаза мужу.
– Роберт, скажи честно, если бы у тебя была возможность выбирать, ты бы снова сделал мне предложение?
И он смутился, всего на мгновение, одно-единственное, но роковое. Кора невесело усмехнулась:
– Вот в этом все дело. Что бы я ни делала, я все равно остаюсь американкой, которую ты привез из-за океана ради спасения Даунтона. И даже сейчас, когда Даунтон спасен, положение не изменилось.
– Кора… – это все, что он смог сказать. Роберт просто не знал, как убедить жену, что давно забыл о ее американском происхождении, вернее, не ставит его во главу угла, просто не хочет, чтобы она вмешивалась в дела Даунтона, и ревнует к Невиллу.